Ты меня бесишь
Шрифт:
— Он просто оборотень, — шепчет Мак, прислоняясь к ней, но боясь обнять. — Я знаю, что видел… Не понимаю только, почему твой отец… так легко…
Она хмурится:
— Оборотней не бывает.
— Бывает.
— Глупости.
Но Мак молчит, и в молчании этом слышится ответ яснее, чем если бы он выразил его словами.
Соня вздыхает.
— Скажи мне, что ты не один из них. Тварей.
— Нет… Но я знаю о них.
Соня кивает.
— Так странно. Откуда?
— Отчим отправил меня… по делам. Ночью. Это был
От этих воспоминаний Маку становится ещё хуже и он замолкает, хватаясь за голову.
Она кивает и крепко обнимает его.
— Мы уйдем отсюда, и ты больше не будешь думать о Томе, или обо мне, или о моем отце. Все будет хорошо. Все закончилось.
Он судорожно выдыхает.
— Я тоже люблю тебя.
Она замирает, не в силах ему возразить, потому что вид у него такой, будто любое неправильное слово может убить.
— Хорошо, идём отсюда.
Он кивает, поднимается, весь дрожа, и в себя приходит только тогда, когда они оказываются на улице внизу.
Он не помнит, как вылез в окно и спустился, не помнит, как подобрал свою мокрую обувь и натянул её на ноги. Но то, как в комнате Тома загорелся свет, Мак уже, похоже, не забудет никогда…
— Они зашли. Думаешь, услышали нас?
— Не думай об этом, хорошо? — Соня крепко сжимает его руку. — Просто не думай, и не беспокойся о себе. Я обещаю, что у тебя не будет проблем.
Она догадывается, что засветившаяся кредитка, которую Том якобы украл у родителей перед тем, как сбежать — это дело рук Маркуса. Он замнёт это дело, и все забудут о том, что Томас существовал. Все, кроме людей, что воспитывали и любили его, как родного сына.
***
Всё ещё тяжело дышащая после очередного раза, Лидия забирается на спину Джеку и обвивает его торс ногами, схватившись за шею. Он идёт в ту зону её временного дома, которую с натяжкой можно назвать кухней, чтобы попить воды.
— Ты такой горячий, Тыковка, — мурчит она ему на ухо, и её мягкие, карамельные кудри щекочут его щёку.
Джек ухмыляется и наливает в стакан воды.
— А ну, — командует он с напускной строгостью, — слезай с меня! Мне на работу скоро, надо проверить пару объектов. Совсем меня… от Охотников отвадила.
— Ну-ну, я не против твоей работы, — она шутливо кусает его в шею и садится на стол, чтобы тут же потянуть Джека на себя и втянуть в долгий, горячий поцелуй.
Он обнимает её, улыбается. И тут же хмурится.
— Вот ведьма, — и подхватывает Лидию на руки. — Снова опоздаю!
В этот момент в дверь стучат и в квартиру беззвучно заходит высокая фигура человека в сером, будто блестящим от воды, плаще с капюшоном.
В первое мгновение создаётся иллюзия нереальности, будто в явь прорвалось
Он отбрасывает капюшон, открывая белое, нежное, какое-то слишком правильное лицо, с острым разрезом тёмных, больших, непонятного цвета, выразительных глаз. Аккуратным носом и приятным изгибом губ, в которых лишь улавливается алый цвет, в котором тонет едва заметная синева, такая же, какая раскрашивает белки глаз, заметная лишь в том случае, если вглядываешься в неё внимательно. А в угольно чёрных, густых волосах словно гуляет ветер, хотя они и недвижимы.
Он улыбается открыто, светло, и это будто прикрывает собой остроту и… хищность оскала?
Даже на Джека образ его действует завораживающе. Не только из-за красоты, виной тому нечто, что не уловимо глазу, а влияет больше на инстинкты.
Но вот гость спохватывается, прикрывает себе ладонью глаза и отворачивается.
— Тётя, я не знал, что вы заняты!
— Ой, ты разве сегодня должен был приехать! — спохватывается Лидия и спускается, чтобы подойти и обнять его. — Кай! Нужно молоко купить, — оборачивается на Джека. — Кстати, Каин, познакомься — это Тыковка, отец твоего будущего кузена. Или кузины.
Каин приветственно махает рукой, по прежнему не решаясь обернуться.
— Я могу зайти позже, — произносит он смущённо, как вдруг резко оборачивается и ошарашенно взирает на тётю. — Правда?
— Что? — подступает к ним Джек. — Что?..
Он знает, что у вампиров редко появляются дети. У обращённых и вовсе этого не может быть. У полукровок — редкость. У тех же, которые стали вампирами одними из первых, из-за древнего проклятия, которое тысячелетия назад пало на один род, дети быть могут. И рождаются они чистокровными, как Лидия и её брат. У таких, как они, и появляются дети на подобии Каина, для которого вампиризм не проклятие и не дар, а просто часть него.
И если на детей прочих ещё можно было закрыть глаза, возникновение чистокровных лучше… предотвращать.
Каину повезло, что его отец стал другом Карателей, мать его была Охотницей, перешедший к ним. А сами Каратели, точнее, их лидер, с Ральселем едва ли не в родстве.
И то, по слухам, все они натерпелись. А то, что Каин сейчас не в розыске и не на первых местах в списках по уничтожению, исключение из правил.
Он мог стать монстром.
А может и является им, но слишком хорошо это скрывает…
На лицо Джека наползает тень.
Что будет теперь с Лидией?
— Это точно? — уточняет он, не зная, как реагировать.
— Да! Уже несколько часов! Ты рад? — она улыбается и смотрит на него большими, блестящими глазами.
— Я рад! — отвечает вместо него Кай, обнимает её и зажмуривается, расплываясь в улыбке.
— Мне… Надо подумать, — собирается куда-то Джек. — Скоро вернусь…
Похоже, ребёнку быть, раз Лидия так говорит об этом.
Но она хватает его за рукав и едва ли не шипит.