Ты мое дыхание
Шрифт:
— Я задал вопрос, — процедил мужчина сквозь зубы, не сводя с меня глаз, и я невольно поежилась. Не потому, что испугалась, но не знала, как вести себя. Как объяснить все то, что разрывало меня сейчас на части.
— Не хотела создавать тебе проблем.
— Вот и не создавала бы, — он говорил тихо, но от того его голос звучал еще более сердито. — Насколько я помню, мы собирались поужинать. И поработать.
И отправиться в постель, — отозвалось в моем сердце, и оно заныло, выдавая и обиду, и разочарование от несостоявшегося вечера и все вместе взятые мои страхи и комплексы.
Кажется, Ольшанский думал о том же самом. Мне очень хотелось так считать, расценивать сгущающуюся темноту в его глазах как нарастающее желание. Было
— Прости, — прошептала я в ответ, не понимая, какие чувства во мне сейчас преобладают: страх или радость. — Я правда не хотела вам мешать.
Его губы сжались в твердую, прямую линию, но вслух мужчина ничего не сказал. Обхватил меня за руку и потянул за собой. Я судорожно сглотнула, все еще борясь с болезненным комом в груди, но даже не попыталась воспротивиться. Было все равно, куда Матвей меня ведет и зачем. Это вообще не имело значения. Лишь бы с ним. Лишь бы чувствовать, как сжимают мою ладонь его теплые сильные пальцы. Ощущать, что он настолько близко. Что я нужна ему… зачем-то.
Мужчина молчал до самой своей квартиры и, лишь оказавшись внутри, развернулся ко мне. Захлопнув дверь, подтолкнул к стене и навис сверху. Все такой же злой. И до безумия соблазнительный даже теперь. Накопившаяся в груди болезненная тревога постепенно угасала, сменяясь совсем другими ощущениями. Я смотрела на его сердито сведенные брови, сжатые губы, напряженное лицо — и сходила с ума от желания.
— Я так и не закончила с ужином, — снова прошептала, не отрывая от него глаз. — Дашь мне еще немного времени? Там недолго осталось.
Он покачал головой, склоняясь ко мне и почти касаясь губами моего рта, и меня будто накрыло густым, горячим облаком. Все тело словно вибрировало, отзываясь на его близость, тянулось к нему, и не было сил ни отстраниться, ни отвести глаз.
— Запомни, пожалуйста, одну вещь, — в его голосе все еще звучали злые металлические нотки, но сейчас к ним добавилось что-то еще. Он не просто говорил со мной, он дотрагивался до меня своим интимным шепотом. Пробирался под одежду, под кожу, вплетаясь в нервные окончания. Еще одно крошечное движение — и наши губы почти слились. — Когда я хочу провести вечер с одной женщиной, я не жду никакую другую. И никакая другая мне не нужна. Что бы она не напридумывала. И прежде чем делать глупые выводы и убегать, потрудись поговорить со мной. Со мной, а не со своими страхами, Ника! Ты можешь мне это пообещать?
Я кивнула, почти захлебываясь облегчением. Запоздало подумала, что от слез, наверное, размазалась тушь и покраснели глаза. И он все это видит.
— Мне нужно в ванну, — предприняла робкую попытку вырваться.
— Ужин, ванна… что еще тебе нужно? — Матвей вдруг усмехнулся, и на его губах заиграла хищная, собственническая улыбка. — Это все придется отложить, потому что мы потеряли слишком много времени. И я безумно голоден, — уточнять, что речь идет совсем не о еде, не было необходимости. Он качнулся вперед, прижимаясь ко мне всем своим телом и давая ощутить силу своего желания. — Безумно, — выдохнул мне в рот за мгновенье до того, как впиться в него жадным, действительно голодным поцелуем.
Не могу насытиться твоими поцелуями. Хочу, чтобы это время не заканчивалось. Хочу не отрываться от твоих губ, долго-долго, наслаждаться их сладкой мягкостью, пьянящим теплом. Хочу пить твои вздохи, твои стоны, хочу, чтобы наше дыхание смешалось, соединилось в одно. Пробраться языком в плен твоего рта и исследовать по миллиметру, пробовать тебя на вкус и понимать, что ничего вкуснее мне не приходилось встречать в жизни. Хочу так же, не прерывая поцелуев, на руках отнести тебя в постель и только там избавить от одежды. И снова целовать, пробовать каждую клеточку твоего тела, заставляя тебя желать большего и умолять о большем. Хочу видеть, как разгорается огонь желания в твоих глазах, как они темнеют, когда ты становишься влажной
Я ощутила спиной шелковистую прохладу простыней и вздрогнула. Когда он успел меня раздеть? Даже не заметила, полностью погрузившись в собственные ощущения. Я опьянела от его губ. Совершенно потеряла голову. Сознание зачем-то воспроизвело эти строки из письма Амура, и мне показалось, будто я на все смотрю со стороны. Нахожусь перед огромным зеркалом, вижу в нем наше с Матвеем отражение и еще больше схожу с ума. Но это безумие было таким притягательным. Всякий раз, когда я читала письма, я мечтала об этом. Хотела испытать все на самом деле, вот так же довериться сильным, умелым рукам. Подчиниться власти мужчины и одновременно покорить его собой. Чтобы он именно так пожирал меня черными от страсти глазами. Чтобы в каждом его жесте ощущалась ненасытимость. Мечтала — и одновременно не представляла, что когда-нибудь смогу испытать что-то похожее. И понять, что мои фантазии в письмах — лишь жалкая толика того, что может случиться.
— Ты до сих пор не разделся, — прошептала, глядя на Матвея и осознавая, что больше всего на свете мне хочется сейчас соединиться с ним. Сначала снова губами, а потом ощутить, как шелковистые волоски на его груди щекочут мои соски. Своей грудью, животом почувствовать, как он дышит. Прижаться кожей к коже, чтобы между нами не осталось ни миллиметра расстояния. А потом ощутить, как его плоть наполняет меня изнутри. Принадлежать ему во всех смыслах.
Все эти мысли роем пронеслись в голове, и накатившее желание вырвало стон. Я приподнялась на постели и потянулась к пуговицам его рубашки. Дернула ремень, почти злясь из-за того, что мужчина не делает никаких попыток помочь мне.
— Такая нетерпеливая девочка… — он засмеялся хрипловатым шепотом и, обхватив мое запястье, провел губами по ладони до кончиков пальцев, чуть прикусывая их. — Как же мне это нравится…
Как же мне это нравится… Я даже не поняла, повторила ли его слова вслух или просто произнесла их в своем сознании, но Матвей смог услышать. Отстранился на мгновенье, избавляясь от остатков одежды, а потом легонько толкнул меня обратно на постель, склоняясь к моему животу.
— Моя очередь, милая, — я беззвучно охнула, понимая, что он собирается сделать, но вместе со смущением пришла сумасшедшая потребность это испытать. А когда почувствовала ласкающие прикосновения губ, теплый, влажный язык, то, кажется, на какое-то время перестала дышать. Эти ощущения были сродни удару тока вдоль позвоночника, они поднимали волну желания, от которой я с трудом сдерживала крик. Помимо собственной воли пальцы вцепились в волосы мужчины, притягивая ближе к себе. Внутри нарастала пульсация, и я была готова взорваться в оглушительном оргазме. А Матвей как будто специально оттягивал этот момент, заставляя меня извиваться на постели. И чувствовать все происходящее с нереальной остротой: почти вжимающие меня в кровать руки, губы, не позволяющие расслабиться, и его язык внутри меня. Изредка касания сменялись укусами, не доставляя боли, но вынуждая жаждать о большем. А потом ставшие непрерывными ласки обернулись жгучим жаром где-то в самой внутренности, рассылая по всему телу горячие волны. Окружающий нас мир взорвался, заискрился в глазах, рассыпаясь на тысячи разноцветных кусочков, и поглотившее меня пламя прорвалось наружу, унося нас обоих за грань реальности.
Глава 26
День давно закончился, комната утонула в темноте, возвещая о приходе ночи, а мне совершенно не хотелось спать. Несмотря на усталость. Наоборот, я очень хотел, чтобы сон подольше не приходил. Как будто боялся спугнуть что-то хрупкое и прекрасное, что внезапно пришло в мою жизнь вместе с этой девочкой. Продолжал прижимать ее к себе, поглаживая все еще влажную кожу, перебирая разметавшиеся по подушке волосы и то и дело касаясь губами висков или полузакрытых глаз. Ника тоже не спала, ее ресницы чуть подрагивали, щекоча мои губы. Словно играла со мной, специально поддразнивая этой едва ощутимой лаской.