Ты моя одержимость
Шрифт:
– Тимур, - говорю и прижимаюсь ртом к его рту, запускаю пальцы в роскошные черные волосы, сжимаю короткие пряди, плотнее притягиваю и сама выгибаюсь ему навстречу, все мое тело обращается в сплошное «хочу».
Но это не только физическая потребность. Не только голая похоть. Глубже. Острее. Страшнее. Больнее. Сильнее. Это нереально насытить слиянием тел. Нужно взять несоизмеримо больше. Душу. Сердце. Плоть. До последней капли.
Мысли сбиваются и спутываются. Ничего не соображаю. Растворяюсь без остатка и блуждаю в искрящемся тумане, теряюсь в сумеречном лабиринте.
Крупные
Мир вокруг перестает существовать. Есть лишь схватка губ. Горячая. Жесткая. Пронизанная первобытностью, древними инстинктами.
Я знаю только одно: если поцелуй прервется - погибну. Накрываю мощную шею ладонями, ловлю мощное биение вздувшихся вен. Покоряю хищника.
Тимур что-то шепчет в мои приоткрытые губы, но шум крови мешает различить слова, обращает фразы в сплошное рычание, от которого моя кожа покрывается морозными мурашками, леденеет и полыхает. Пот прошибает тело, градом льет вдоль спины.
Я задыхаюсь, но чувствую себя так, словно впервые дышу.
Аромат грозы витает в прохладном ночном воздухе. Штормовое предупреждение становится физически осязаемым. Еще немного - хлынет ливень, загремит гром.
Открытая угроза. Явная. Никто не спасется.
А мне наплевать. Я готова идти против судьбы. Против всех людей на свете. Против правил и условностей. Просто пусть он будет рядом. Пусть этот поцелуй никогда не прекращается. Пусть длится вечно.
Этот мужчина продирает насквозь. Прошивает до нутра. Железным крюком входит внутрь и раздирает на части. Крадет мою боль. Подавляет ужас. Иссушает слезы. Уничтожает раны. Овладевает душой. Стирает шрам за шрамом.
Никто не касался меня так. Никогда. И жуткая мысль вспыхивает в сознании, озаряет разум ослепительной вспышкой.
Если Тимур вдруг и есть тот монстр... разве это плохо?
Издевался. Истязал. Разрушал с наслаждением прирожденного садиста. Почти убил. Почти стер с лица земли. Но если это он, то другой меня действительно не касался. Принадлежу ему одному. Ограждена от чужой похоти. Не испачкана грязью.
Боже, нет. Нет, нет. Нет!
– Подожди, - бормочу сдавленно.
– Постой, Тимур.
Я отталкиваю его. Разрываю контакт. Это дается нелегко, но это необходимо сделать именно теперь.
Я должна заглянуть в горящие глаза. Должна понять.
Он отрывается от меня с огромной неохотой. Подчиняется, поскрипывая зубами. Стискивает челюсти и сжимает гигантские кулаки. Дышит тяжело и рвано. Едва удерживается от срыва.
Такой мрачный и угрожающий. Всегда берет свое. Завоевывает.
Я отказала ему, и он обезумел от ярости? Там, в клубе. Я попробовал сбежать, а он поймал и наказал, действовал грубо, по-животному, потерял связь с реальностью и перешел черту.
Хватит. Больше не могу. Постоянно цепляюсь за обрывки прошлого, сама себя путаю и ужасаюсь.
Пытки. Насилие над женщиной. Извращенный садизм. Черт, все эти вещи полностью противоречат тому, что я знаю о Тимуре. Он не похож на мужчину, которому приходится
Но бывали же и привлекательные маньяки. Обаятельные. Достаточно красивые. В том и заключается кошмар. Далеко не всегда монстры выглядят как чудовищные уроды. Порой они самые обычные люди, без особых примет и легко способны затеряться в толпе. А порой даже вызывают доверие и симпатию, напоминают идеальных моделей с обложек популярных журналов.
Тот, кто сделал это со мной, просто человек. Абсолютно больной. Омерзительный. Гадкий. Но он человек, потому и нельзя так просто его поймать, выхватить взглядом посреди множества других лиц.
Господи. Неужели я бы его не узнала? Не почувствовала? Не задрожала от дикой смеси омерзения и ужаса в присутствии этого ублюдка? Неужели бы не распознала тварь?
Тимуру нравится жесткий секс.
По моим вискам бьют железные молоточки. Стучат и стучат, не ведая покоя ни на секунду.
Я впадаю в отчаяние. Хочу этого мужчину. Нуждаюсь в нем остро и дико. Но что если он и есть тот урод? Я же не могу знать точно, не могу понять наверняка.
Тимур не маньяк и не псих. Убийца. Бандит. Яркий представитель криминального мира. А еще он отец моего ребенка. И я уже спала с ним, отдавалась ему, позабыв обо всех своих принципах. Но теперь это будет другое.
Нервный смешок вырывается из груди. Нервный и болезненный. Я чувствую себя следователем, который вот-вот переспит с главным подозреваемым.
– Что?
– хрипло спрашивает Тимур.
– Нам нельзя, - сглатываю.
– Тут слишком много людей.
– Ты серьезно?
Оглядываюсь, осматриваюсь по сторонам. Оживленный Париж явно не спешит засыпать. Парочки продолжают прогуливаться мимо нас. Автомобили рассекают пространство. И мы будто призраки сейчас, нас никто не замечает.
Где иллюзия? Где реальность?
Я люблю этого мужчину. Люблю своего мужа. Отца моего малыша. Люблю. Но разве можно влюбиться в своего насильника?
– Д-да, - киваю и запинаюсь.
– Понимаю, вокруг все ненастоящее. Голограмма. Этих людей на самом деле не существует, но выглядят они очень натурально. И знаешь, я пожалуй, не готова к таким экспериментам.
Мой взгляд соскальзывает от крепко стиснутых челюстей до мощного горла, отмечает насколько сильно разбухли и вздулись вены на мускулистой шее. Оскалившийся тигр выглядит рельефнее и четче, кажется еще более опасным и угрожающим, будто легко способен оторваться от смуглой кожи и броситься вперед, впиться в мою глотку, сжать зубы и перекусить надвое за краткий миг.
Проклятый рисунок. Даже если окажется, что Тимур невиновен, я не смогу спокойно смотреть на контуры жуткого изображения.
– Ника, - его голос звучит неожиданно тихо.
Он берет меня за руки, накрывает запястья горячими пальцами и кладет мои дрожащие ладони на свое горло, заставляет накрыть татуировку.
Холод расползается под кожей.
Тимур понимает. Он все понимает, считывает безошибочно, именно поэтому от него ничего невозможно скрыть.
– Ты веришь мне?
– глухо спрашивает.