Ты теперь мой враг
Шрифт:
— Ты напрасно переживала. Демид уверял, что я должна покинуть город. А вовсе не осыпал предложениями быть вместе. Могла бы не стараться, меня в этом городе и так не принимают, — усмехаюсь, вспоминая его угрозы.
Я не собираюсь её успокаивать, но всё же очень глупо с её стороны думать, будто я способна помешать Демиду, если он что-то решил по отношению к ней.
— Тебе просто нужно было немного подождать. А эти сложные схемы ни к чему.
— Лика, я действительно решила, что смогу помочь тебе, знаю, что дела у тебя стали идти не очень, думала, если помогу, мы начнём опять общаться,
Не успеваю ничего ответить, потому что телефон Оксаны внезапно оглушает громкой мелодией, и судя по тому, что это её любимая песня, представляю, кто ей может звонить. Наверняка не знаю, но по взгляду Чистяковой понимаю, что и здесь не ошибаюсь.
Она извиняется и практически выбегает из комнаты, а возвращается через время задумчиво кусая губу, испуг не исчез, но в глазах появляется надежда. И вот в этом очень её понимаю: я тоже, слыша голос Демида по телефону, сходила с ума.
Невольно её разглядываю: Оксана на самом деле привлекательная, даже сейчас, с распухшими глазами, искусанными губами. Может быть, не такая яркая внешность, как у современных девушек, но что-то в её образе цепляет.
И она вполне может нравиться мужчинам, именно такой тип девушек зачастую подкупает своей показной слабостью.
Это мазохизм, но я пытаюсь представить их с Демидом вместе.
Оксана сейчас стоит в проходе в кухню, мы иногда сидели здесь втроем, вот также мог и Бронский появиться в коридоре, поэтому представить его здесь совершенно не сложно.
Он может подойти к ней сзади, обнять, убрать её волосы на одну сторону, будет ли она смеяться как я, когда он поцелует её в шею? Нет, скорее она испуганно замрёт, впитывая каждое его движение. А потом он развернёт её к стене спиной и упрётся руками по обе стороны, он так всегда делал, как поведёт себя она? Будет ли он на неё смотреть, так же, как на меня?
Тяжесть внутри сковывает моментально, неприятное чувство заполняет полностью. Пытаюсь представить и не вяжется. Никак не вяжется.
Она ему не подходит. И точка.
Но этот собственный итог вряд ли что-то изменит. Если Демид относится к ней, как она говорит, по-особенному, то он с ней будет. И плевал он на мой необъективный вывод их психологической несовместимости.
— Мне пора, — кивает девушка, указывая на выход. — Запасные ключи на тумбе. Ты правда можешь здесь остаться, если тебе некуда идти.
Чистякова ждёт мой ответ, теребит край блузки, а я поднимаюсь и скрещиваю руки:
— Не боишься, что я что-то ценное у тебя возьму и исчезну?
Ответ мне не нужен, вижу, что самое ценное, она уже взяла, а на всё остальное ей, по всей видимости, плевать.
— У меня ничего и нет, — говорит она тихо.
Я лишь усмехаюсь.
Оксана внимательно разглядывает мои глаза, а потом добавляет:
— Позавчера он пришел ко мне нетрезвым.
Я подавляю желание спросить, было ли у них что-то или нет. Оксана как будто намеренно не подтверждает, но и не опровергает мои собственные сомнения. Возможно, у них действительно пока что ничего не произошло и только начинается, но, возможно, девушке так хочется, чтобы между ними всё случилось, что эта недосказанность дает ей некую иллюзию.
Чистякова быстро прощается, приняв моё молчание за безмолвное согласие, и быстро квартиру покидает.
А я какое-то время так и сижу, уставившись в чашку. Такая ирония: бывшая подруга любит моего бывшего мужа. Но только вот совершенно не смешно: что он чувствует к ней?
Я встаю и быстро подхожу к окну, не могу удержаться, пусть даже понимаю, что с большой вероятностью увижу во дворе джип Бронского. И не ошибаюсь. Чистякова, выпорхнув из подъезда, бежит к машине, открывает пассажирскую дверь и садится. Проходит совсем немного времени, авто срывается с места, и невольно приходит мысль — сколько раз Оксана вот так стояла у окна и наблюдала, как уезжаем мы?
Этого я не знаю. Но что девушка чувствовала при этом, догадываюсь.
Опираюсь спиной на стену у окна и какое-то время так и стою, закрыв глаза.
Мне незачем больше задерживаться здесь. Сначала хочу покинуть квартиру поскорее, но вспоминаю про выключенный телефон, жду пока загрузится система и наблюдаю, как начинают приходить известия о пропущенных звонках. Несколько неизвестных, три от Глеба, и два сообщения в мессенджере от него же.
Одно отправлено ночью.
«Прости».
Второе совсем недавно:
«Перезвони, это важно».
Но сердце ёкает от того, которое приходит последним.
Глава 18
Перечитываю входящее вновь и вновь, словно оно исчезнет. Словно за стандартной строчкой что-то скрывается.
«Вам звонил контакт Демид».
Это даже не полноценное сообщение, просто оповещение, но имя светящееся на экране заставляет забиться сердце быстрее, а коленки безвольно подкоситься.
Устало сползаю по стене спиной, так и сижу, сжимая телефон: скорее всего, прямо сейчас Демиду придет сигнал, что я появилась в сети. Это глупо, но цепляюсь за это бездушное уведомление: он обо мне подумает, поймет, что увидела его звонок. Перезвонит?
Даже находясь рядом с Оксаной, он, возможно, прервёт с ней диалог, и на какое-то мгновение в его мыслях промелькнет мой образ. Пусть даже это продлится долю секунды, миг.
Но этот наш небольшой контакт что-то значит только для меня.
Потому что Демид не перезванивает.
Становится даже смешно: Лика, брось, всего лишь уведомление. Я не знаю, зачем звонил Бронский и перезванивать не берусь, к тому же, он даже внимание на него не обращает, судя во всему.
Теперь стремительно несусь к двери: знаю, выбросить из головы зарождающиеся отношения Демида и Оксаны не выйдет, но одно то, что он здесь бывает, теперь сводит с ума. Выход один: поскорее уйти и не возвращаться, какой бы милой не притворялась Оксана.