Ты – всё

Тодорова Елена

Людей рядом с нами меньше не становится. Но производимый ими шум в какую-то параллельную реальность уходит. В нашем с Юнией мире остаются лишь звуки природы. Западает в память то, как играют солнечные блики на лице Ю, и как сверкают в их свете ее глаза.

Не разрывая зрительного контакта, упорно храним молчание.

Поглаживая спину Заи, бессознательно соскальзываю пятерней на живот. Она распахивает губы, будто задыхается. А у меня по кисти электричество летит. И попадает разряд в самое сердце.

Повторно перетряхивает мышцу, когда из глаз Ю выскальзывают две жемчужные слезы.

Дышать становится тяжело. Кажется, словно объем легких безгранично увеличивается. Распирает воздухом грудь, а вытолкнуть его наружу получается не сразу. Справляюсь со скрипом, когда Юния вдыхает и, разулыбавшись, ловит кончиками дрожащих пальцев слезинки.

Прижимая ее ближе, касаюсь лбом лба. И снова воздуха не хватает. По спине идет озноб, и плечи сотрясаются, словно каменистая гора.

– Люблю тебя, – шепчу ей.

И, прикрывая веки, даю себе побыть в моменте.

– И я тебя, Ян… Очень, очень сильно люблю.

Никого больше для нас в тот миг не существует.

Нас никто не торопил с детьми. Никаких неудобных разговоров не возникало. Я был настроен философски – все будет, когда время придет. Загонялась из-за каждого появления месячных только Юния. Но сейчас, когда приходит необъяснимое осознание, что нас уже трое, понимаю, насколько сильно я этого ждал.

Естественно, что бродить дальше по джунглям ни один из нас не заинтересован. И самым настойчивым в проявлении своих желаний, походу, является новый человечек – Ю начинает мутить.

– Это началось с утра, – признается она. – Периодически возвращается. А я не пойму, что такое. Мне то зверски есть хочется, то, прости, Господи, блевать, – тараторит, выплескивая эмоции. – И твои сигары… Никотин… На него тоже странная реакция. Сначала мне хочется им задохнуться, а потом раскручивается жуткая тошнота.

– Значит, не будем курить, – заключаю я. И, придерживая Юнию, поднимаюсь. – Едем в отель.

В дороге снова молчим.

Ю потягивает мелкими глотками воду. Я, практически не отрывая от нее взгляда, задумчиво перебираю короткие прядки, которые вьются по задней части ее шеи, когда она собирает волосы в хвост.

– Как себя сейчас чувствуешь? Зайдем перекусить? – предлагаю уже на территории отеля.

– Да. Я голодная, – выдает с той же рассеянностью. – Только ты не вызывай мне сейчас врача. Я поем и лягу. Вечером посмотрим на мое состояние, ок?

Поджимая губы, соглашаюсь.

В ресторане продолжаю за ней наблюдать.

– Что-о? – протягивает Ю, заметив, что улыбаюсь.

– Ты сейчас реально зая. Так настойчиво принюхиваешься к еде. Забавно чмышишь.

– Чмышишь? – удивляется она. – Что за слово такое?

– Такое. Ноздрями работаешь и посапываешь.

– Ну, Ян Романович, –

цокает языком и смеется. – Я осторожничаю, потому что, честно признаться, мне все воняет, – последнее выталкивает заговорщическим шепотом, делая огромные глаза. Реагируя на мимику Заи, не могу сдержать хохот. – Вот это мясо под соусом тебе не смердит? – находит взглядом шмат говядины, который я в этот момент разрезаю столовым ножом. – Оно же будто затхлая мокрая тряпка пахнет, – делится ощущениями, прикрываясь ладошкой от людей.

– Ничего подобного, – со смехом отрицаю я и с удовольствием отправляю в рот кусок.

Ю прижимает к своим губам ладонь и снова делает большие-большие глаза. Настороженно наблюдает, пока я пережевываю.

– Че, правда, нормально тебе? – произносит растерянно.

– Шикарный стейк, – заверяю я.

Юния с сомнением поддевает кусок вилкой. Сморщившись, зачем-то под низ заглядывает.

– Нет… Я, пожалуй, его не рискну есть, – выдыхает сдавленно. Бросив столовые приборы, прижимает к горлу ладонь. Напряженно сглатывает. – Съешь за меня? А я себе супчик возьму.

– Такая милая, когда просишь, Юния Алексеевна. Попробуй тебе откажи.

Я улыбаюсь. Она улыбается. Между нами тайна, от которой горит под сердцем.

Ю берет себе суп. Принюхивается к нему, конечно. Но по итогу с аппетитом съедает. Я вздыхаю с облегчением, что она не осталась голодной.

– Сколько дней задержки? – спрашиваю ровным тоном на выходе из ресторана.

Юния сжимает мою руку и складывает брови домиком.

– Месяц, – выдает она после паузы.

Меня трудно удивить, но этот ответ реально вызывает шок.

– Серьезно? – не могу оставаться спокойным. – Ты же обычно следишь за циклом. Типа опасные, безопасные дни – это я еще с первого курса помню. Почему молчала в этот раз?

Щеки Ю розовеют от смущения.

– Не знаю… Просто не знаю… На работе напряженка была, и время как-то незаметно пролетело. Я взяла с собой средства гигиены в отпуск, будучи уверенной, что у меня вот-вот по графику начнется менструация, не осознавая, что ее не было в прошлом месяце. Только сейчас подсчитала.

Свернув на аллею, которая ведет к нашему бунгало, несколько долгих минут молчим.

– Если ты против врача, давай хоть тест сделаем, – предлагаю уже у двери.

Юния хмурится. Молчит, пока я достаю ключ-карту и впускаю ее в номер.

– Может, уже по прилету домой… – протягивает, растирая пальцами виски.

– Чего ты боишься? – ловлю ее ладонь.

Пальцами второй руки сжимаю и приподнимаю подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

– Расстроиться боюсь… Сейчас… Сейчас так радостно, Ян… Хочу задержать это ощущение.

– Я уверен, что причин для расстройства у нас не будет.