Ты, я и Париж
Шрифт:
— А куда это вы Клементинку увозите?! — Из толпы зевак выступила бдительная баба Люба. — Зачем это вам дите несмышленое понадобилось, ироды?! — Баба Люба была в изрядном подпитии, а в таком состоянии она становилась бесстрашной и очень подозрительной.
— Спокойно, мамаша! — дядя Вася ощерился в недоброй улыбке. — Все с ней будет хорошо. Съездим в одно место и вернемся.
— А вот я тебе, мордастый, не верю! — Баба Люба воинственно махнула рукой с зажатой в ней почти пустой бутылкой водки. — Сейчас этих, как их, киднепманов развелось!
— Василий Игнатьевич, — шепотом осведомился коротко стриженный парень в черном костюме, — угомонить тетку?
Тина вдруг представила, как именно этот браток собирается «угомонить» бабу Любу, и требовательно дернула дядю Васю за рукав:
— Не трогайте ее!
Тот задумчиво потер гладковыбритый подбородок, посмотрел сначала на соседку, потом на Тину и спросил:
— Хочешь, она поедет с нами?
Тина кивнула. Конечно, защитник из бабы Любы еще тот, но вдвоем все-таки не так страшно.
— Эй, мать! — дядя Вася призывно помахал рукой.
— Это ты мне, что ли, мордастый? — уточнила баба Люба.
— Тебе, мать, тебе! Клементина хочет, чтобы ты с нами поехала.
— Это на чем же? На этих гробах на колесах?! — соседка плюнула в сторону джипов.
Дядя Вася призывно распахнул дверку «Мерседеса».
— Иди сюда, мать!
Баба Люба колебалась недолго, допила для смелости остатки водочки, потрусила к машине, кокетливо подмигнула дяде Васе и, подобрав подол не слишком чистой юбки, нырнула в салон.
— Эх, красотища-то какая! — послышалось из недр «Мерседеса». — Будет что перед смертью вспомнить! Клементинка, айда сюда!
Тина посмотрела на дядю Васю. Тот ободряюще улыбнулся, и она решилась!
Внутри «Мерседес» выглядел еще роскошнее, чем снаружи: белые кожаные сиденья, деревянные панели, мини-бар, который уже успела обнаружить расторопная баба Люба.
— Ой, бутылочки-то какие красивенькие, — запела она елейным голосом.
Из-за переднего сиденья выглянул дядя Вася.
— Мать, ни в чем себе не отказывай, — сказал он очень серьезно.
— Да ты что?! — не поверила своим ушам баба Люба. — Так вот я, пожалуй, вот эту возьму, с черненькой этикеточкой.
Дядя Вася бросил быстрый взгляд на бутылку с «черненькой этикеточкой» и одобрительно хмыкнул:
— Молодец, мать! «Джек Дэниэлс» — достойный выбор.
До больницы домчались за пять минут, похоже, в «Мерседесе» где-то были спрятаны крылья. Их уже ждали, и не кто-нибудь, а сам главврач. Тина поежилась, нездоровый ажиотаж вокруг ее персоны начинал раздражать.
Сама процедура заняла совсем немного времени, минут десять — и все готово.
— И что теперь? — спросила Тина, забираясь вслед за дядей Васей в кожано-деревянное нутро «Мерседеса».
— Будем ждать.
— Долго?
— Неделю. Может, чуть больше.
— Не знала, что в нашем захолустье делают такие анализы.
— А у вас и не делают, повезем в Москву.
Тина покосилась на дремлющую
— А мне что теперь делать?
— Тебе тоже ждать.
— Где?
— Пока здесь, дома.
— Не получится, — Тина тряхнула головой. — Меня сегодня должны в детдом оформлять.
— Я же сказал — детдом отменяется.
— Ну да, опекунство и все такое…
— За тобой пока присмотрят мои люди, — сказал дядя Вася после небольшой паузы.
— Эти головорезы на джипах? — Тина поежилась.
— Они не головорезы.
— И они будут жить в моей квартире?! Имейте в виду, я против!
— Хорошо, — неожиданно легко согласился дядя Вася, — они поживут во дворе, в машине.
— То есть как «в машине»? — удивилась Тина.
— Не бойся, девочка, им не привыкать.
— Ко мне давай соколиков своих, — встрепенулась баба Люба, — за умеренную плату приючу иродов.
— А где ты живешь, мать? — поинтересовался дядя Вася.
— Дык, на одной с Клементинкой площадке. Соседи мы.
— Спасибо, мать, — сказал он и полез за бумажником. — Вот тебе за хлопоты.
Таких денег баба Люба отродясь не видела — целых двести долларов. Она удивленно хрюкнула и поспешно спрятала купюры за пазуху, а потом расправила складки на юбке и сказала со сдержанным достоинством:
— Не за что, сынок. Ты только предупреди соколиков своих, чтоб не хулиганили и вели себя тихо.
— Всенепременно, мать.
Дядя Вася уехал ближе к вечеру, оставив Тине свиту из двух хмурых удальцов, набитый под завязку продуктами холодильник и пожелания вести себя хорошо и не высовываться. Она и не собиралась высовываться. Больно надо! Выпускные экзамены начнутся уже послезавтра…
Несмотря на насыщенный событиями день, почти всю ночь Тина не сомкнула глаз, бродила по квартире, подходила к двери, периодически поглядывала в глазок. Один из людей дяди Васи обосновался на лестнице и, кажется, не собирался идти спать. А еще в голову лезли бесконечные мысли, от которых болела голова, а сердце трепыхалось и подпрыгивало.
У нее есть отец. Ну, во всяком случае, такой вариант не исключен. Судя по тому, какие серьезные люди на него работают, отец — человек очень влиятельный. Интересно, это хорошо или плохо? А еще интересно, почему дед решил раскрыть тайну ее рождения только перед своей смертью.
Тайна рождения — звучит-то как романтично! Точно она не самая обычная девчонка, а как минимум наследная принцесса. А еще непонятно, почему дед не избавился от ненавистной обузы сразу. Позвонил бы ее папе — и все дела. Наверное, если бы он так поступил, все могло сложиться по-другому. Ему бы достался покой, а ей — нормальная семья. Дядя Вася сказал, что у ее предполагаемого отца нет детей. Можно представить, как бы он обрадовался, если бы узнал о ее существовании. Но дед решил все по-своему, и сейчас Тине остается только гадать, как бы все сложилось.