Ты знаешь мой секрет?
Шрифт:
— Я догадался по твоему лицу, — смеется тихонько мой сегодняшний собутыльник, отпивая из своего снифтера совершенно спокойно.
А я понимаю, что ляпнула последнюю фразу вслух.
— Соня, что у вас за отношения с Мелехом?
Вопрос удивляет. А еще совершенно не нравится. Как и прожигающий взгляд карих глаз.
По сравнению с моим уже расслабившимся и поплывшим мозгом, Алекс кажется очень собранным и серьезным. Будто коньяк был только у меня в бокале, у него же — сладкий чай.
Вот как так?
Всё делали
— Я не хочу обсуждать эту тему, — выдаю самый мягкий ответ, не желая грубить.
Вся ненависть и обиды на семейку Гроссо, копившиеся в душе последние месяцы, распылились к этому моменту сами собой. Алекс за несколько дней сделал для меня так много, и не только в плане финансов, что я теперь чувствую себя его должницей.
Если бы не он, мне пришлось проходить нелегкий путь похорон намного сложнее, хотя уверена, что справилась бы. Потому что не имею право подводить сестрёнку, да и дальше сделаю всё, чтобы не подвести.
На могиле роднульки пообещала, что позабочусь о её малышке.
— Я не тороплю, — пожимает плечами мужчина, но его все такой же жгучий взгляд меня смущает и беспокоит. — Продолжим ликбез?
Глава 11
— Ты! Зараза!
Рыкаю, стоит только получше проснуться и вспомнить, как закончился наш вчерашний вечер.
— Паразит!
Пинаю ладошками в грудь Гроссо, желая скинуть его с кровати. Моей, между прочим, кровати! Которую он занимает незаконно!
— Чем конкретно ты недовольна?
Спящий мерзавец лениво приоткрывает один глаз, не спеша просыпаться.
— Тем, что я к тебе не приставал вчера?
Выдает, улыбаясь, хулиган. От чего моё желание его прибить растет в геометрической прогрессии.
— Ну, прости, дорогая, не люблю пьяных девушек.
ЧТО?
Открываю рот, чтобы высказать все, что я думаю о хамстве и зашкаливающем самомнении некоторых пижонов, как глаза улавливают немаловажную деталь.
— А почему ты раздет?
— Потому что я сплю.
— В чем логика?
— Соня, я всегда сплю голым.
Гроссо явно заряжается энергией, потешаясь надо мной все больше.
— Но в первый раз ты… — взмахиваю рукой, чтобы мысль он додумал сам.
— Я успел одеться до твоего пробуждения, чтобы тебя не шокировать.
— Какой молодец! То есть сейчас, уже можно включать инфаркт? — язвлю от души.
— Милая, ты как сварливая жена, — притягивает меня под бок, закидывая сверху ногу. — Давай лучше еще немного поспим. Вчера ты была очень милой, а сейчас просто бука.
— Ты обалдел от наглости? — осеняет в следующий момент. — Ты вчера меня пытал! Или думал, я забуду?
Совершенно не горю желанием идти на мировую, зато поставить одного засранца на место — очень даже.
— Соня, радость моя, пытаю я обычно по-другому, — голливудская улыбка Гроссо ослепляет, отчего желание его стукнуть
— Нет, — фыркаю важно.
— Поздно, — летит в ответ.
Алекс резко перекатывается, подминая меня под себя. Перехватывает мои руки над головой и легко удерживает их там одной своей, второй же опирается сбоку в матрас, чтобы не давить всей массой. Ноги тоже оказываются зафиксированы тяжелыми конечностями нависающего надо мной мужчины.
Голого мужчины. Совершенно.
Приходит своевременное понимание. От чего мотыльки в груди, вредины несчастные, оживают и начинают обмахиваться платочками, хитро улыбаясь. А я недвусмысленно краснею.
— Обожаю твой румянец, — хмыкает хулиган, лежащий на мне.
И ведь его все устраивает. Вон как глаза блестят. И сна уже ни в одном из них не видно.
— Рассказывай, — выдает великодушно, — чего с утра расшипелась?
— Ты меня сейчас змеей назвал?
Прищуриваюсь, стараясь прожечь во лбу мужчины дырку, но упавший на глаза локон отвлекает. Фырчу и сдуваю его в сторону.
— Я этого не говорил, — пожав плечами, выдает Алекс и убирает мне волосы за ухо. — Так что там за претензии?
— Ты у меня про Мелеха все выпытал! — свожу брови к переносице. Просто так сдаваться не собираюсь. — Напоил и выпытал.
— Соня, милая, — мягко растягивает слова Гроссо, в то время как тепло в карих омутах остывает, превращаясь в острые льдинки. — Ты меня сейчас обвиняешь в том, что я тебя спаивал?
Мурашки от фразы, произнесенной тихим шепотом, табуном проскакивают по позвоночнику, заставляют непроизвольно дернуться вверх и прижаться грудью к горячему телу мужчины.
— Э-э-э, нет, — подумав секунду, отчаянно верчу головой. — Я неправильно выразилась. Прости.
— Пра-а-авда?
Мягкости в мимике как не было, так и нет. Алекс начинает пугать.
— Ну тогда с тебя причитается за клевету, — выдает он, выдержав приличную паузу и заставив меня побледнеть.
— Что? — голос пропадает и сипит.
— Поцелуй, — уверенно заявляет зараза.
И пока я соображаю, что и к чему, мои губы требовательно и уверенно захватывают в плен.
Сладко-чувственный и безумно-провокационный.
Мотыльки стыдливо прикрывают глазки ладошками и отворачиваются, охая и ахая. И я их в этот момент отлично понимаю. Мне становится о-очень жарко.
— Я всё равно зла.
Сообщаю в потолок, когда дыхание нормализуется, а сердце чуть медленнее продолжает колошматить в груди.
— А я не против, — доносится довольное сбоку, где лежит совершенно не запыхавшийся мужчина. — Хочешь, попрошу прощения?
Перевернувшись на бок, Алекс вновь нависает сверху, голодным взглядом рассматривая мой рот. Большого труда, чтобы понять, как именно он хочет извиняться, не требуется.