Тяжело в учении, легко в бою
Шрифт:
— А что за вооружение поставили?
— Спаренный ШВАК[iii] 12,7 курсовым и ДШК[iv] на специальных турелях по бортам.
— Ого, солидно! Не кидает машину при стрельбе?
— Да есть маленько. Но это же не самолет, тут не критично.
— Я хочу на нем полетать! — категорично заявил Стаин.
Байкалов улыбнулся:
— Михаил Леонтьевич меня предупредил, что вы сразу же за штурвал попроситесь!
— А что, есть запрет для меня? — насторожился Сашка. Если ему не разрешать полететь на первом вертолете Миля, это будет обидно!
— Нет, что вы! Но под моим присмотром.
— Это само собой, — радостно улыбнулся Сашка. — Ну, что? За разгрузку? Чем быстрее разгрузимся, тем быстрее полетим!
Он сейчас был так похож на маленького мальчишку, в нетерпении приплясывающего в ожидании долгожданного подарка от родителей, что Никифоров
[i] 1-й истребительный авиационный полк пограничных войск НКВД сформирован 02 сентября 1941 года как истребительный авиационный полк Погранвойск НКВД на самолётах МиГ-3 в составе Отдельной авиационной бригады ПВ НКВД. 06 декабря 1941 года переименован в 1-й истребительный авиационный полк пограничных войск НКВД. Ничем особенным полк не отличился и в феврале 1943 года переименован в 11 ИАП ПВО.
[ii] Байкалов Матвей Карлович (22 ноября 1904 — 7 марта 1949, Москва) — советский лётчик-испытатель самолётов и вертолётов. Выполнил первый полёт и провёл испытания вертолёта Г-4 (1947) КБ Братухина. В 1948 году он перешёл в ОКБ М. Л. Миля, где испытывал Ми-1. 7 марта при перегонке Ми-1 заказчику у вертолёта обломилась балка рулевого винта. Высота была слишком маленькой, и Матвей Карлович не стал прыгать с парашютом. Катастрофа случилась на глазах у Генерального конструктора. Миль тяжело переживал смерть летчика, но на работоспособности Михаила Леонтьевича это не сказалось. Наоборот, проблема была решена в кратчайшие сроки. Карданный вал хвостовой трансмиссии стали изготавливать из стволов артиллерийских орудий.
[iii] ШВАК (Шпитальный-Владимиров авиационный крупнокалиберный) — первый советский крупнокалиберный авиационный пулемёт, спроектированный к 1931 году С. В. Владимировым. Был принят на вооружение под названием 12,7-мм авиационный пулемёт системы Шпитального и Владимирова.
[iv] ДШК (Индекс ГРАУ — 56-П-542) — советский станковый крупнокалиберный пулемёт под патрон 12,7x108 мм. Разработан на основе конструкции крупнокалиберного станкового пулемёта ДК.
В феврале 1939 года ДШК был принят на вооружение РККА под обозначением «12,7 мм крупнокалиберный пулемёт Дегтярёва — Шпагина образца 1938 года».
XIII
И вот первое расширенное совещание командного состава корпуса. Сашке было не по себе. Только сейчас, оказавшись под перекрестьем почти двух десятков взглядов, он полностью осознал, какую ответственность на него взвалили. Ему вдруг захотелось выскочить из-за стола, выбежать из комнаты, позвонит Сталину и отказаться от всего, пусть делают с ним что хотят, но избавят от всего этого. И Сталин, наверняка, согласится. Но вот только что потом? Сашке представилось, как с ироничной улыбкой, будто на маленького ребенка, на него взглянет товарищ Сталин, презрительно Лев Захарович Мехлис, сожалеюще Борис Михайлович Шапошников. Словно наяву, перед ним вдруг появился старший лейтенант Ванин. Он укоризненно посмотрел на парня и сказал:
— Эх, Санька, Санька, тебе такой шанс дали что-то изменить, а ты… Подвел ты нас, Саня, а мы тут так на тебя надеялись, — махнув рукой, повернулся к нему спиной и, не оборачиваясь, стал уходить вдаль, расплываясь туманной дымкой.
Ну уж нет! Не бывать такому! Сашка крепко стиснул зубы, уставившись в стол, на котором лежал блокнот и карандаш. Со стороны могло показаться, что парень читает какие-то свои записи, перед тем, как начать говорить. На самом деле Сашка просто собирался с силами, переламывая свою робость и неуверенность. Мгновение, и он поднял взгляд, на присутствующих. Тяжелый, совсем не детский взгляд:
— Здравствуйте товарищи, — поздоровался он с людьми, сидящими за длинным столом, сколоченным из сосновых досок. Дождавшись, когда стихнет гул ответных приветствий, он продолжил: — Наверное, вы все меня, так или иначе, знаете, но представлюсь еще раз. Зовут меня лейтенант государственной безопасности Стаин Александр Петрович. Для начала ознакомлю вас с Постановлением Государственного Комитета Обороны № 1239 от 3 февраля 1942 года. Для создания резерва Ставки Верховного Главнокомандования, для выполнения специальных заданий Ставки Государственный Комитет Обороны постановляет: Обязать Народного Комиссара внутренних
— Ахренеть, — тихонько себе под нос протянул Матвеев, но Сашка, как раз сделал паузу, и высказывание подполковника было четко услышано всеми присутствующими, — Извините, товарищ лейтенант государственной безопасности, просто новости больно неожиданные, не сдержался — опомнился Александр Андреевич.
— Ничего, товарищ капитан государственной безопасности, думаю, Вы выразили общее мнение, — улыбнулся парень, но тут же сменив улыбку на серьезное выражение лица, оглядел ошарашенных людей. — Приказ о присвоении новых званий у меня. После совещания ознакомитесь и ознакомите личный состав. С переобмундированием вопрос с наркомом решен. А сейчас давайте по кругу каждый представится, и скажет пару слов о себе, пока не обращая внимания на звания, только должность. С новыми званиями еще разберемся, а работать надо прямо сейчас, — и кивнул сидящему рядом Короткову. Сашка не знал, принято ли так в этом времени, но как перезнакомить всех по-другому понятия не имел.
— Коротков Виктор Викторович. ВРИО Начштаба корпуса. Боевой опыт есть, — Коротков криво усмехнулся. — Испания, Халхин-Гол, войну встретил в Гродно. По ранению с летной работы списан, но надеюсь вернуться, — Виктор упрямо набычился и с вызовом посмотрел на маленькую, симпатичную военврача третьего ранга, похожую на девочку-школьницу, сидящую напротив него, будто это она лично отстранила Короткова от полетов. От этого яростного взгляда врачиха покрылась румянцем и потупила взгляд.
— Товарищ лейтенант государственной безопасности, не пугайте, пожалуйста, своим горящим взором нашего медика. Товарищ военврач третьего ранга совсем не виновата в том, что военно-врачебная комиссия признала Вас не годным к полетам. Наоборот, я уверен, что наша медицина, сделает все возможное и невозможное, чтобы вернуть Вас в небо, — с трудом скрывая улыбку, урезонил праведный гнев товарища Сашка. Все кто более-менее были знакомы с Коротковым, знали о его предвзятом отношении к докторам, которых Виктор считал виновными в том, что он не может летать.
— Извините, — буркнул Кортков и сел на место.
Следующим поднялся капитан государственной безопасности, сидящий рядом с Виктором.
— Назаркин Николай Федорович. Начальник особого отдела корпуса. До назначения в корпус служил в главном управлении госбезопасности.
— Матвеев Александр Андреевич, командир 154-го, простите, 1-го истребительного авиаполка особого назначения. Халхин-Гол, финская, ну и здесь с ноября 41-го.
— Бершанская Евдокия Давыдовна, 1-го ночного легкобомбардировочного авиаполка особого назначения. Боевого опыта пока нет.