Тяжело в учении, легко в бою
Шрифт:
— Что это от тебя девочка в слезах убежала? Обидел? — с улыбкой спросила Евдокия. Сашка пожал плечами:
— Да не знаю, что на нее нашло. Накинулась на меня ни с того, ни с сего, а я всего-то спросил, почему смурная ходит в последнее время. А потом расплакалась, извиняться стала.
Женщины понимающе переглянулись.
— Чурбан ты, товарищ командир! — безапелляционно заявила Евдокия. Видя, что парень готов закипеть, Рачкевич примирительно сказала:
— Поговорю я с девочкой, думаю, все нормально будет. У нас сейчас другой вопрос назрел, — Сашка вопросительно посмотрел на комиссара полка, — 23 февраля, как планируем праздновать? То, что сейчас не то время, я понимаю. Но, как минимум командир части должен личный состав поздравить. Меню в столовой
Сашкина рука полезла под шапку, озадаченно почесать затылок:
— Евдокия Яковлевна, Вы на себя организацию возьмите, я все рано в этом ни бум-бум. Что от меня требуется, я сделаю. Подписать что, продукты выбить или еще что… Ну Вы сами знаете, — парень улыбнулся.
— Ну, мы так и подумали. План мероприятий я для Вас оставила в штабе у Зинаиды, посмотрите и если все устроит, подпишите. Там же заявка на дополнительное продовольственное обеспечение. И неплохо было бы выпросить у штаба фронта кинопередвижку, я по линии политуправления заявку дала, но прошу и Вас подключиться.
— Хорошо, я свяжусь с Гороховым[iv]. Или на Запорожца надо выйти?
— Думаю, товарища дивизионного комиссара будет вполне достаточно, — улыбнулась Рачкевич. Сашка хотел спросить, что еще от него может потребоваться в связи с праздником, как из штаба выскочила Зинка, занимающая по ранению должность штабного писаря:
— Товарищ лейтенант госбезопасности, Вас к телефону! Срочно! Из штаба фронта!
Пришлось срываться и бежать к аппарату:
— Лейтенант государственной безопасности Стаин слушает.
— Майор госбезопасности Мельников, — Сашка напрягся, что могло от него понадобиться Начальнику особого отдела фронта? С Дмитрием Ивановичем парень пересекался мельком в декабре. — Товарищ лейтенант госбезопасности, от Кобоны на Ладогу через наши заслоны прорвалась вражеская разведывательная группа. Их радиста нам удалось уничтожить. Но если группа дойдет до своих, наступление будет сорвано. Фронтовая авиация их ищет. Но скоро стемнеет. Я знаю, у Вас есть возможность ночного поиска, — в голосе майора госбезопасности слышалась надежда, — поможете? Или мне на товарища наркома выходить? — звонить Берии Мельникову не хотелось. Само наличие разведывательно-диверсионной группы в расположении наших войск в преддверии наступления, это огромный просчет в работе его отдела. И отстранением от должности с понижением в звании не отделаться. Но и приказывать командиру корпуса Резерва Главного командования он не мог без согласования со Ставкой. А вот обратиться напрямую с просьбой вполне возможно.
Сашка задумался. Влезать в какие бы то ни было авантюры, не хотелось. Но здесь-то не авантюра, тут вся наступательная операция под угрозой. Только вот как Сталин воспримет его самодеятельность? Он и так на Сашку зол. Да и пусть! Всегда можно сказать, что такую возможность обкатать экипажи в условиях приближенных к боевым упускать было нельзя. Парень прикрыл рукой трубку и приказал Зинаиде:
— Короткова, Никифорова, Весельскую, Ловчева и Петрова ко мне! Бегом! — лейтенант государственной безопасности Петров, до перевода полка в ведомство НКВД капитан ВВС, командир эскадрильи истребителей дислоцировавшейся на их аэродроме. Тоже, кстати, Герой Советского Союза. Правда, у Сашки с ним отношения не складывались. Не мог опытный тридцатиоднолетний комэск принять то, что командует им какой-то мальчишка. Как кадровый военный субординацию он, конечно, соблюдал, но не более того. Да и Сашка не стремился наладить с Петровым более доверительные отношения, ему вполне достаточно было взаимопонимания с Матвеевым. Открыв микрофон, Стаин продолжил разговор с Мельниковым: — Поможем, товарищ майор государственной безопасности. Могу взять с собой ваших людей.
— Сколько? — напряжение в голосе Дмитрия Ивановича хоть и не пропало, но уменьшилось.
— Двадцать четыре человека, по восемь на каждую машину.
— Через час будут у тебя. Раньше не успеют.
— Раньше и не получится. Мне тоже надо время к вылету подготовиться. И, товарищ майор госбезопасности, с Вас прикрытие
— Сделаю. Что-то еще?
— Примерное направление, где искать, знаете?
— Командир взвода, что полетит с вами, будет в курсе.
— Хорошо. Тогда все.
— Товарищ лейтенант госбезопасности…
— Да?
— Спасибо, — и Мельников, не дождавшись, что Сашка ответит, положил трубку.
Стаин наклонился к карте. Кобона, Кобона, ага, вот она! Куда пойдут от нее немцы. Или финны. Впрочем, какая разница? Ближе пробиться к Шлиссельбургу. Но там придется пересечь «дорогу жизни». Значит, есть риск обнаружения. До финских позиций дальше — около 60 километров. Для хорошо подготовленных лыжников ерунда, а не расстояние. Скорее всего, все зависит от того, чья это разведгруппа. Немцы пойдут в Шлиссельбург, а вот финны, скорее всего, к своим. Ладно, прибудут бойцы НКВД, станет ясно. Открылась дверь и в комнату ввалились вызванные командиры:
— Разрешите? — первым зашел Коротков.
— Заходите, — Сашка приглашающе махнул рукой. Дождавшись, когда в дверях появится Ловчев, сразу скомандовал:
— Василь Василич, готовь машины к вылету, все три горбатых. Байкалов не летит. Пилоны пустые, БК обычный, заправка полная. Товарищ лейтенант госбезопасности, — обратился он уже к Петрову, — с Вас прикрытие. Сами распорядитесь, чтобы самолеты готовили к вылету или доверите товарищу младшему лейтенанту приказ передать?
— Товарищ младший лейтенант госбезопасности, скажите моим, что я распорядился, — кивнул Петров Ловчеву, когда надо для дела он умел держать амбиции в узде.
— Есть! Могу идти?
— Да, — Сашка кивнул головой, — а Вы проходите, товарищи командиры.
Финскую разведгруппу обнаружили Весельская с Волковой. Без всякого героизма, просто повезло. Финнов подвело незнание. Они просто не были готовы к тому, что их можно найти ночью с воздуха. А когда их начали расстреливать из темноты… В общем, бойцам НКВД осталось только высадиться и добить оставшихся в живых. Двоих легкораненых взяли в плен.
Мельников на радостях обещал всех участников поиска представить к наградам, а Весельскую, Волкову и Литвинова, как непосредственно обнаруживших и уничтоживших вражескую разведгруппу, к орденам. Ну а Сашка был приглашен в гости на рюмку чая. Пришлось ехать. Можно было, конечно, и забить, но нормальными отношениями с особым отделом пренебрегать не стоило. Мало ли как жизнь повернется. Вдруг собьют кого над вражеской территорией, так лучше будет, чтоб особисты действительно разобрались, а не отдали под трибунал за сам факт пребывания в тылу врага. А случаи такие бывали. И летчики о них знали. Что не добавляло популярности органам госбезопасности. В корпусе в связи с переводом в НКВД первое время царили не совсем радужные настроения. Ну, не нравилось летчикам, что голубые, как любимое небо петлицы ВВС пришлось поменять на краповые госбезопасности.
С Мельниковым долго не засиживались. У Начальника особого отдела фронта дел всегда невпроворот. Дмитрий Иванович лишь тепло поблагодарил за помощь, подтвердил, что по своей линии направил представления на награждения, ну и пообедали они вместе. Майор госбезопасности оказался одним из немногих, кто не обращал внимания на возраст парня и даже предложил по пятьдесят грамм. Но Сашка отказался. Раз уж так получилось, что оказался в штабе фронта, надо порешать тут дела корпуса. Лично зайти в политотдел на счет культурной программы на праздник, ну и по снабжению пробежаться. А с запашком лучше перед вышестоящим начальством не появляться. А то что-то после того разговора на повышенных тонах со Сталиным, снабжение стало отвратительным. Вот и надо выяснить, это приказ сверху или какие-то другие причины. А то не хочется в разгар наступления остаться без ГСМ и боеприпасов. От того как они себя покажут на фронте зависит очень многое, и Стаин готов наизнанку вывернуться, чтобы доказать, что командование зря не берет их в расчет. И в этом его поддерживал практически весь личный состав корпуса.