Тяжело в учении, легко в бою
Шрифт:
Куда теперь? К Журавлеву или в политотдел? Наверное, все-таки к Командующему ВВС, там дела поважнее. Перед самым вылетом в Малую Вишеру[v] пришли первые разведданные от Тихонова. Ребята поработали отлично, немецкие позиции от Липки до 4-го рабочего поселка и километров на десять вглубь были, как на ладони. Посоветовавшись с Коротковым, решили, что для первоначального планирования своих действий этих данных вполне достаточно. Тем более ребята с передовой никуда не денутся, так и будут вести воздушную разведку с использованием беспилотников. Сейчас они должны вести наблюдение за вражескими позициями в районе 8-го рабочего поселка и вплоть до
— Разрешите, товарищ генерал-майор?
Журавлев поднял на Сашку воспаленные глаза и несколько секунд всматривался в него, словно не узнавая:
— А-а, это ты, — Иван Петрович с силой растер лицо, прогоняя сон, — что хотел? У меня времени совсем нет, — сразу обозначил временной лимит Журавлев.
— Вопрос по снабжению есть и разведданные привез по моему участку, если надо.
— Надо, конечно, надо! — генерал-майор оживился. — Свежие?
— За последние сутки.
— Отлично, просто отлично. Давай, хвастайся. Сашка достал из планшета карту, с пометками Тихонова. Вернее карта была другая, просто все данные были тщательно перенесены на нее Коротковым специально для фронта. Журавлев расстелил карту на столе и склонился над ней внимательно всматриваясь в обозначения. — Откуда такие подробности? — после десятиминутного изучения карты он внимательно посмотрел на Стаина.
— Разведка ОСНАЗа НКВД работала. У них свои возможности.
— Ясно, — Журавлев еще раз внимательно всмотрелся в карту, — хорошо, твои данные Кириллу Афанасьевичу я передам. Будь готов, что разведчиков у тебя заберут.
— Через Ставку, — тут же ощетинился Сашка, уже жалея, что проявил инициативу, но и утаивать разведданные было бы неправильно, — иначе не отдам.
— Куда ты денешься?! Прикажут — отдашь! — попытался надавить Журавлев.
— Только после личного приказа Верховного Главнокомандующего! — Стаин твердо посмотрел на Журавлева, — Мы подчиняемся непосредственно ему, и растаскивать свое подразделения без прямого распоряжения товарища Сталина я не дам!
Генерал-майор пободался с парнем взглядами и сбавил обороты.
— Экий ты колючий, — усмехнулся он, — без разрешения Верховного никто тебя грабить и не собирался. Ладно, с этим все, — Иван Петрович свернул карту. Что еще хотел?
— Снабжение ухудшилось. Графики срываются. Прежде, чем в Ставку звонить, решил у Вас узнать, с чем это связано.
— Железная дорога не справляется. Есть приказ Ставки о движении эшелонов только в темное время суток. Графики летят у всего фронта. У Сашки словно камень упал с души. Значит, перебои с материально-техническим обеспечением связаны не с недовольством товарища Сталина. Это просто замечательно. — Чего тебе не хватает, может фронт поможет?
— Нужны ампулы с КС, ФАБ-50, бензин.
— Сколько?
— Чем больше, тем лучше. Вот, — Стаин достал из планшета заявку, — тут все написано.
Журавлев посмотрел список.
— Бензином и КС поделюсь, на счет бомб не знаю, посмотрю, что можно сделать. Но на многое не рассчитывай, я сам на голодном пайке.
— Спасибо, товарищ генерал-майор, — расплылся в улыбке Сашка. На первое время у него и своих запасов уже насобиралось, но боеприпасов и ГСМ много не бывает. Тем более бензин жечь приходится еще до боевых действий, гоняя людей в тренировочных
— Вы свободны, товарищ лейтенант государственной безопасности, — нахмурил брови Журавлев. — Спасибо за разведданные. Если появятся новые, присылайте.
— Хорошо. Разрешите идти?
— Я же сказал, Вы свободный, — генерал-майор уже переключился на свои задачи.
Ну, все, теперь в политуправление фронта и можно домой. Да, аэродром за этот сравнительно небольшой промежуток времени стал, почти как родной дом. Сашка, вообще, не привязывался к жилью. Даже московскую квартиру он так и не стал воспринимать своей. Для него она оставалась местом временного проживания. Таким же, как комната в Люберцах или на многочисленных аэродромах, на которых ему довелось побывать в этом времени. Домом он с натяжкой мог назвать базу, но и она для него была чужой. Там теперь другие люди, другие порядки и удастся ли попасть туда еще раз — огромный вопрос.
В политуправлении царила какая-то суета. Политработники мелькали в коридоре с испуганными и напряженно-обеспокоенными лицами. Ганенко[vi] на месте не было, значит, все-таки придется идти к Горохову. Хотя беспокоить дивизионного комиссара каким-то кино было не ахти. Но сам вызвался решить этот вопрос, значит, надо действовать. Можно было бы, конечно, свалить это дело на Рачкевич, но гонять два самолета в одно и то же место… Да и ему, как командиру корпуса Резерва главнокомандования, быстрей пойдут на встречу, чем комиссару авиаполка.
Не успел Сашка взяться за ручку двери в кабинет дивизионного комиссара, как та резко распахнулась, и Стаин практически столкнулся в дверях с Мехлисом, позади которого толпилась куча гражданского народа.
— Александр, хорошо, что ты здесь, как раз собирался с тобой связываться, да и заехать к тебе надо будет, — Лев Захарович, не поздоровавшись, начал разговор, будто они расстались буквально сегодня утром.
— Здравствуйте, товарищ армейский комиссар первого ранга, — растерянно оттарабанил Сашка, кого-кого, а Начальника ГлавПУРа он здесь встретить не ожидал.
— Здравствуй, — речь Льва Захаровича была деловито-сухой. — Ты зачем здесь? Ко мне?
«Странный вопрос», — подумалось Сашке. Можно подумать он знал, что Мехлис сейчас на фронте.
— Нет. Я к товарищу дивизионному комиссару.
— Что хотел? — взгляд Льва Захаровича стал пронзительно острым.
— Да на счет фильма договориться на 23 февраля, ну и чтоб по линии политуправления посодействовали в культурной программе.
— А почему ты? Почему комиссар этим не занимается? — зная Льва Захаровича, можно было сразу понять, что он начинает злиться. К надлежащему исполнению его подчиненными своих обязанностей он относился принципиально требовательно.
— Мне все равно сюда надо было, вот и решил зайти. А в корпус комиссара еще не прислали. Обязанности комиссара корпуса пока выполняет батальонный комиссар Рачкевич.
— Кто такой?
— Такая, — поправил Мехлиса Сашка, — комиссар Первого ночного легкобомбардировочного авиаполка НКВД.
— Ясно, — Лев Захарович задумался. Пока они беседовали в дверях за его спиной тихо стояли люди, включая дивизионного комиссара Горохова. — Значит так, с комиссаром и культурной программой я тебе помогу, нечего Петра Ивановича отвлекать. А ты за это выступишь с фронтовой концертной бригадой товарища Гаркави. У одного из гражданских с круглым улыбчивым лицом, удивленно взлетели вверх брови. Остальные с любопытством уставились на парня.