Тяжелые звезды
Шрифт:
Что касается параллельных структур, создаваемых Верховным Советом, мы знали, что Ачалов в 6.00, 22 сентября уже приезжал к Министерству обороны занимать якобы выделенное ему кресло министра. А в 6.01 того же дня с дежурным по Главному управлению командующего ВВ МВД России — моим дежурным — связывался Дунаев и сообщил, что он назначен «министром внутренних дел». Поэтому я не удивился, когда 24 сентября в моем кабинете раздался звонок уже по прямому телефону. Это снова вышел на связь Дунаев. У нас с ним достоялся довольно
Признаться, я и не думал, что для истории. Тогда для меня были важны крупицы нашего диалога, которые позволяли получить достоверную информацию о положении вещей на «той» стороне: их действия, их позицию, и даже их заблуждения и иллюзии. Анализ такой информации давал возможность предположить дальнейшие шаги противной стороны. Разговор привожу полностью:
ДУНАЕВ: Здравствуйте. Я звоню по поручению Руцкого.
КУЛИКОВ: Я сожалею, что Александр Владимирович влип в эту историю.
ДУНАЕВ: Клинтон нас поддержал.
КУЛИКОВ: Не знаю, с Клинтоном не разговаривал.
ДУНАЕВ: 87 субъектов Федерации нас поддержали.
КУЛИКОВ: Да, там многие понимают, что эпоха советов, возможно, завершается. Знают, а потому и поддерживают… Но я уверен, они прежде всего учитывают собственные интересы…
ДУНАЕВ: Моя задача — чтобы не пролилась кровь.
КУЛИКОВ: Вы уже спровоцировали кровь. Ачалов уже спровоцировал кровь! (Имеется в виду нападение на штаб ОВС СНГ на Ленинградском шоссе, в результате которого погибли сотрудник милиции и пожилая жительница Москвы. — Авт.).
ДУНАЕВ: Съезд назначил меня министром.
КУЛИКОВ: У меня есть министр, другого я не знаю.
ДУНАЕВ: Уральский округ нас поддержал…
КУЛИКОВ: Это ложь. Я через каждые два часа разговариваю с командующим.
ДУНАЕВ: Я на стороне закона.
КУЛИКОВ: Вы обречены. Оцените реальную обстановку. Хочу предупредить, что, если вы попытаетесь захватить МВД, спецназ будет вести огонь на поражение (Предупредил, так как имел информацию, о том, что Дунаев дал команду захватить здание МВД на улице Огарева. — Авт.).
ДУНАЕВ: Нет-нет, кровь не должна пролиться.
КУЛИКОВ: Ваши моральные качества тоже не внушают мне доверия (Это я дал понять, что его «швейцарские» дела у меня, ничего, кроме брезгливости, не вызывают. — Авт.).
ДУНАЕВ: Это неправда, Анатолий Сергеевич, — попытался оправдаться Дунаев (Он сразу же сообразил, о чем я веду речь. И понимал, как уязвим. Не было бы «швейцарских» вояжей, сомневаюсь, чтобы хитрый и предусмотрительный Дунаев поддержал сомнительные авантюры Руцкого и Хасбулатова. — Авт.).
КУЛИКОВ: Войска управляются мною. Ни одного шага без команды законного президента они не сделают. Не дай Бог, прозвучит хотя бы один выстрел…
ДУНАЕВ: Подумайте, Анатолий Сергеевич. Это же съезд…
КУЛИКОВ: Вы видели хоть одного
ДУНАЕВ: Я был против вооружения.
КУЛИКОВ: Вы уже приговорили нас к смерти. Я свой выбор сделал.
ДУНАЕВ: Никто не приговаривал…
КУЛИКОВ: Войска выполняют задачу по закону. До массовых беспорядков вмешиваться не собираются. Но с началом беспорядков будут их ликвидировать! Времени у меня нет. До свидания.
Вот такой очень нелицеприятный разговор состоялся у меня с этим генералом, вздумавшим ловить рыбу в мутной воде мятежа. А солдату в приемной сказал: «Если он будет звонить — пошли его на три буквы». Что он потом и сделал. И когда увольнялся, у него старшина спросил: «Что из службы запомнилось тебе больше всего?» А солдат мнется: «Даже и не знаю, сказать вам или нет…» Да ладно», — разрешил старшина. — «Так вот, больше всего запомнилось, как я Дунаева на х… послал».
В те же дни Александр Руцкой, провозгласивший себя президентом, наконец обо мне вспомнил: прислал переговорщика, некоего П., бывшего нашего офицера-политработника, яростного оппозиционера. Он несколько раз приходил, его вежливо посылали куда подальше, но он упорно возвращался к родным стенам здания нашего главка. Последний раз он появился накануне штурма телецентра в Останкино с радиостанцией от Руцкого. Мне докладывают: «Опять пришел П. с радиостанцией для связи с Руцким…» Я ответил: «Радиостанцию заберите, а его посадите на гауптвахту».
Мое распоряжение выполнили мгновенно. 5 октября, после того, как волнения закончились, я распорядился его выпустить. Но вначале попросил привести его ко мне. Зашел П. в кабинет. Я говорю: «Идите домой. Вам повезло, а то сейчас сидели бы в Лефортово…»
Я думал, он обидится. А он нет, ничего… Наоборот, как только попадется на глаза — а сейчас он не последний человек где-то в муниципальной власти, — всегда повторяет: «Я не в обиде. Даже благодарен за то, что уберег меня командующий от тюрьмы…»
По служебной необходимости в те же дни встретился с генерал-майором Дмитрием Герасимовым, еще одним моим однокашником по Академии Генштаба. До учебы Дмитрий прошел Афганистан, командовал бригадой специального назначения. Теперь он служил командиром антитеррористического центра «Вымпел». Как-то сам по себе зашел разговор о Руцком. Дмитрий высказал мнение: «Санька, наверное, когда еще в Афганистане с самолета падал, не задницей, а головой стукнулся о пенек…»
Ну а как иначе нам следовало оценивать действия бывшего однокашника, когда Руцкой в тренировочном костюме с автоматом в руках бегал по Белому дому и требовал оповестить 1-й и 14-й подъезды о том, что сейчас на пандус Белого дома будут садиться вертолеты… (газета «Завтра», спецвыпуск № 2, август 1994 года. «Анафема. Записки разведчика»).