Тяжёлый рассвет
Шрифт:
Один из пограничников стоял в углу, где находилось оружие оуновцев. В руках бандита, сидящего посредине за столом, оказался пистолет. Он успел выстрелить.
На левом рукаве, выше локтя, у майора выступила кровь.
Напряженная схватка закончилась довольно быстро: пограничники не зря владели приемами рукопашного боя.
На полу лежали связанные бандиты. На кровати плакали от страха и жались друг к другу трое маленьких детей.
В стодоле стояли деревянные скамейки, ящики, длинный стол.
Небольшие окна, расположенные почти
У входа стоял часовой. Гук давал ему какие-то указания.
По лесной дороге, по тропам, тяжело дыша, ускоренным шагом идут пограничники. Впереди - майор Сушенцов с перевязанной рукой...
Главари банд в полном сборе: около сорока человек заполнили стодолу.
Возле стола, за которым сидели Рогозный и Гук, установлен оуновский желто-голубой флаг.
Слышны возбужденные голоса.
– Успокойтесь, други мои!
– Рогозный поднял руку.
– Собрались все?
– Я проверил, все, - сказал Гук.
– Приступим, - продолжал Рогозный.
– До прибытия представителя Запада осталось несколько дней. С ним приходят и наши люди. Они там не сидели сложа руки, а прошли подготовку в спецшколах. Другие продолжают учебу.
– А плохому там не учат!
– осклабился Гук.
– Вот именно!
– сказал Рогозный.
– Не учат. Вы знаете, кадры, деньги, оружие с неба не падают. Поэтому встреча эта очень желательна. Мы определим, каким путем идти дальше к окончательной победе за самостийну неньку Украину, выложим наши просьбы Западу по расширению помощи... Я хотел бы иметь подробные сведения об обстановке на местах и выслушать ваши предложения.
Спешат, спешат пограничники... Бежит Сушенцов... Поглядывает на часы... Торопит бойцов...
А тем временем совещание в полном разгаре.
– Гайдамака, районный провод, - представился бандит.
– Подумать страшно... Нет никакой надежды... Большевики создали невыносимые условия. Засады... Облавы... Местные жители перестали открывать двери своих домов... Я прошу освободить меня от командования и назначить на мое место другого.
– Раскис, Гайдамака, - упрекает его Рогозный.
– Я не раскис, - говорит тот.
– Но пусть другой побудет, в моей шкуре.
Гайдамака сел.
Пограничники вышли на опушку леса.
Сушенцов видит стадо коров, пасущихся на лугу возле кустарника. От него в сторону хутора, оглядываясь на пограничников, бежит человек.
– Сержант Луговой, рядовой Салтыков, - говорит Сушенцов, прильнув к биноклю.
– Видите человека?
– Так точно!
– сказал Луговой.
– Это связной. Немедленно задержать!
– говорит Сушенцов.
– Слушаюсь!
– отчеканил Садыков.
– Ждите на маршруте движения! Выполняйте!
– За мной!
– сказал Луговой и вместе с Садыковым пошел: на преследование.
А тем временем совещание продолжалось.
– Референт "безпеки" окружного провода Выр, - поднялся здоровенный детина.
–
– У меня не лучше. Выкурят из одного гнезда, а через неделю из другого. Я, как крот, залез в землю. Наверху появляться нельзя. Кругом наперло каких-то лесорубов. Это может подтвердить Сергей...
Бежит связной на пределе сил. Он падает, поднимается и, гонимый страхом, опять бежит...
По пятам его преследуют Луговой и Садыков. Мокрые от пота гимнастерки... Усталые лица... Сержант, Луговой оступился. Захромал и, корчась от боли, присел.
Перед Садыксвым метрах в пятидесяти маячил человек... Садыков его преследовал один.
– Да, все так, - заговорил рослый мужчина по кличке "Сергей". Чекисты сидят на чердаках домов, в огородах, на деревьях. Те мои подчиненные, которые остались, растеряны, даже напуганы, никого нельзя вытащить из краивки и поручить какое-нибудь серьезное дело.
– Что за паника!
– Рогозный вскочил, стукнув кулаком по столу.
– На поклон к коммунистам собрались? Надеетесь, помилуют... Вы забыли, сколько на вашей совести жизней? Может, напомнить?
– Боже упаси!
– С места, поднялся человек с бородой и длинными волосами. У него на шее висел крест.
Сломя голову несется по лесу человек... Едва-едва за ним успевает Садыков. Расстояние между ними увеличивается.... Садыков на ходу сбросил сапоги и сразу прибавил шагу...
– Братья мои!
– продолжал священник громким басом.
– Вас нельзя осуждать за слова, которые вы здесь произносите... Это внутри вас бьется бог и требует, чтобы богоугодное дело восторжествовало! Батькивщина, залитая слезами, охваченная большевистскими неурядицами, ждет спасения от нас. И надо благодарить бога за то, что Запад нас не покинул в беде, а протянул святую руку помощи.
– Правильно, - сказал Рогозный.
– Униатская церковь, друзья мои, - говорил священник с пафосом, поддерживала и поддерживает "крестовый поход" против коммунизма! Уже услышаны богом наши молитвы!.. Хлопцы показали себя славными воинами. Путь в златоглавый город на Днепре - Киев будет устлан березовыми крестами, под которыми найдут вечный покой большевики.
– Преосвященный Никита!..
– на полуслове прервал его Гайдамака.
– Что тебя тревожит, брат?
– Друже отче! Мы сыты вашими проповедями. Слова, слова...
– Что это за сатанинский крик!
– возмутился священник.
– Советую не забывать: всевышний карает отступников!
В это время, запыхавшиеся, усталые, почти вместе подбежали к часовому связной и Садыков.
– Облава!
– успел крикнуть связной и упал, получив сильный удар Садыкова.
Часовой второпях выстрелил, но промахнулся. Очередь из автомата пограничника пришлась ему в голову.
Внезапная стрельба ошеломила участников совещания.
– К оружию!
– крикнул Рогозный, опомнившись.