Тяжёлый рассвет
Шрифт:
Дубовой зацепился за какую-то проволоку, растянулся на земле...
Мимо советских и польских пограничников группа перешла на польскую территорию.
Сушенцов, Зося и Гришутка заканчивали завтрак. Зазвонил телефон.
– Иду, - бросил Сушенцов в трубку.
– Подождите.
Зося встревоженно смотрит на него.
– Пока, сынок!
– Он поцеловал Гришутку и Зосю.
– Не скучайте.
– Приходи обедать!
– напомнила Зося.
Кабинет Сушенцова. Обрывки его доклада:
–
В кабинет Свиридова зашел генерал Осадчий. Обменялись рукопожатием.
– Молодцы, - сказал Осадчий.
– Удачно получилось.
– Ознакомьтесь.
– Начальник войск протянул эаписку.
– "Возвращение первого-пятого сентября. Маршрут тот же. Риск оправдан", - прочитал Осадчий.
– Ну, что же, будем ждать.
– Видно по всему, Рогозный форсирует события, - произнес Свиридов.
– Мосты сожжены, - поддержал его Осадчий.
– Надежда на новых покровителей.
– А что дальше?
– Дальше? Будем следить, что придумают Рогозный и Хельмар. Теперь одной веревочкой связаны.
В довольно-таки вместительной стодоле, покрытой соломой, старик с Галиной складывали сено.
Отец подавал его вилами наверх, Галина по-хозяйски укладывала.
– Опять несет нечистая сила, - сказал старик, издали увидев в проеме дверей Рогозного и Гука.
– Не показывайся на глаза.
Галина плюхнулась, утонула в сене.
– Слава героям!
– сказал Рогозный. Старик молча подбирал сено на токовище и складывал, его в угол.
– Чего молчишь?
– грозно спросил Рогозный.
– А что мне сказывать?
– буркнул старик.
– И что такой хмурый?
– Рогозный стиснул челюсти, вспухли желваки.
– А чему радоваться? Война кончилась, а покоя нет... Все идет прахом.
– А ты как думал?
– строго заметил Рогозный.
– Все живое грызет друг друга. Разве не так? Философия! Слыхал про такую науку?
– Что наука?
– обозлился старик.
– Хуже зверей бывают люди...
– А ну вон отсюда!
– крикнул гневно Рогозный.
– Живо!
Старик искоса посмотрел на него, положил вилы на плечо и нехотя вышел.
– Лучше места не вижу, - услышала Галина голос Рогозного.
– Да, далеко от людских глаз, - поддержал Гук.
– Нам хватит пять суток на сборы?
– спросил Рогозный.
– Руководителей окружных, надрайонных и районных проводов, референтур, - перечислял Гук, - оповестить мы сумеем. А вот как быть с теми, кто на легальном положении?
– Направляй связников сегодня, - распорядился Рогозный.
– Итак, второго сентября, в десять ноль-ноль. А тем, кто работает
– Хм-м!
– задумался Гук.
– Я думаю, ты сообразил что к чему?
– Хитрый ты, Клим, - польстил ему Гук.
– Ох и хитрый!
Клим Рогозный и Гук зашли в дом.
– Накрывать на стол?
– Мария кокетливо повела плечами.
– Не надо, - сказал Рогозный.
– Сегодня туман для головы ни к чему.
– Как хотите, - оказала Мария.
Перед Рогозным понуро стояла Галина.
– Ты для нас очень много значишь, - сказал с нажимом Рогозный.
– И мы тебя, как ты говоришь, в покое оставить не можем.
– Я не пойду, - со слезали на глазах ответила Галина.
– Какая муха тебя укусила?
– спросил Рогозный.
– Никакая, - огрызнулась она.
– Что вы ко мне пристали?
– Нет, ты послушай, как она разговаривает, - воскликнул Рогозный и многозначительно покачал головой.
– Ты что, забыла наши условия?
– Нет, не забыла.
– Тогда в чем дело? Хватит разговоров! В общем, завтра на рассвете. Пакет и инструктаж получишь через полчаса.
– Хорошо, - сквозь зубы вынужденно соглашается Галина.
– Я могу идти?
– Да! И запомни: не играй с огнем...
– загадочно сказал Рогозный. Тут и дураку ясно, мы трепаться не любим.
Сумерми. Лениво догорала свеча. В комнату Галины зашел отец.
– Что они с тобой шушукаются?
– спросил отец.
– Что им от тебя надо? Посылают в город, - сказала шепотом Галина.
– Зачем?.. Скажи, зачем?
– Отец вздрогнул.
Галина промолчала...
– Я не могу лизать сапоги этим ублюдкам!
– Старика душила злость. Нема той силы, как раньше, я бы им показал.
– Тату!
– Галина посмотрела в глаза отцу.
– Знаешь, тату... В нашей стодоле собираются бандиты... Через пять дней.
– С чего ты взяла?
– Отец насторожился.
– Слышала. И в город поэтому посылают.
– Это правда, дочка?
– Тату, своими ушами слышала.
– Через пять дней?..
Он взял лист бумаги, карандаш и начал быстро, нервно записывать.
– Дочка...
– Отец поглядел на Галю.
– В Львове живет мой друг... Партизан... Передай ему вот эту записку...
– Передам, тату, - сказала Галина.
– Только ты и я...
– сказал шепотом отец, - Больше никто, понимаешь, никто не должен знать!
– Понимаю.
– Свет погасить не забудь.
– Отец еще раз внимательно глянул на Галину и вышел.