Тысяча Имен
Шрифт:
С этими словами Янус отпустил рычажок, и панель тотчас вернулась на место.
— Управляя этим устройством, можно создать необычайно яркий направленный луч. В чистом воздухе Десола он будет виден на огромном расстоянии. — Янус оглянулся на солдат. — Рискну предположить, что некоторые из вас, будучи в охранении, наблюдали эти вспышки.
Из толпы донеслись утвердительные возгласы. Адрехт нахмурился.
— Остроумный трюк, — проговорил он, — но…
— Пока что ничего особенно остроумного, — небрежно отозвался Янус, отдав ящик солдату. — Подобные приборы используются во многих случаях — к примеру,
Маркус медленно кивнул. Простого сигнала может быть достаточно для начала согласованной атаки, но, чтобы действовать соответственно изменившимся условиям, нужно нечто большее. Это многое объясняет.
— Этот прибор, — продолжал Янус, — секретное оружие кочевников, и неудивительно, что они всецело полагаются на него. Они убеждены, что сообщения, передаваемые таким образом, невозможно перехватить, поскольку придуманный ими световой язык — тайна, которой они ни с кем не делятся. Они ошибаются. Имея достаточное количество перехваченных сообщений и зная действия, которые последовали за ними, достаточно умный человек способен изучить этот язык самостоятельно.
Адрехт побледнел:
— И вы утверждаете, что изучили его?
Янус скромно пожал плечами:
— Я умный человек.
Тишина наступала постепенно. Один за другим люди в толпе прекращали переговариваться с соседями или кричать друг на друга и затихали, ожидая, чем все обернется. Янус невозмутимо разглядывал Адрехта, который воззрился на него с безнадежным отчаянием загнанного в угол зверя.
Маркус наблюдал за толпой. Он сомневался, что хотя бы один солдат из сотни понял объяснения Януса, даже в первых рядах, где хорошо было слышно каждое его слово. И однако же они видели, что Адрехт сдает позиции. Маркус чувствовал, как заколебались чаши незримых весов.
— Я вам не верю! — выпалил Адрехт. Его голос сорвался на визг. — Вы блефуете!
— Я могу показать вам записи, — дружелюбно ответил Янус. — Впрочем, должен признать, что конечные расчеты я проделал в голове, пока сидел под стражей. Вы оказали мне неоценимую услугу. Тишина великолепно помогает сосредоточиться.
— Заткнитесь! — рявкнул Адрехт. — Вы завели нас сюда и готовы скорее послать нас на смерть, чем взвалить на себя вину! — Он развернулся к толпе. — Неужели вы не понимаете? Он погубит нас всех, только бы не признавать своих ошибок!
На лице Януса появилось озадаченное выражение. В толпе снова зашептались, удачный момент неотвратимо ускользал. Маркус шагнул вперед.
— До побережья нам не добраться! — произнес он так громко, чтобы его слышали все. — А если и добраться, то не всем. И что будет с теми, кто уцелеет? Неужели десолтай так просто дадут нам уйти?
— Это наш единственный шанс! — прошипел Адрехт. — Единственный!
Маркус смерил взглядом друга, закипая от злости. В глазах
И все же из этой злости причудливым образом пробивался жалкий росток сострадания. Маркус знал Адрехта, знал, пожалуй, как никого другого в жизни. Он способен был шаг за шагом проследить все решения, которые привели командира четвертого батальона к его нынешним поступкам. Усилием воли Маркус заставил себя не смотреть на пустой левый рукав Адрехта. «Повел бы я себя так же, если бы оказался на его месте?»
— Почему, Маркус? — прошептал Адрехт. — За что? Я всегда мог рассчитывать на твою поддержку…
Маркус скрипнул зубами:
— Я как раз хотел спросить то же самое у тебя. — Он отступил на шаг и повысил голос до крика: — Если полковник предлагает нам вдобавок надрать задницу десолтаям, я первый пойду за ним куда угодно!
Адрехт ожег его уничтожающим взглядом, но смолчал. Маркус оглянулся туда, где стояли Мор и Вал, встретился глазами с одним, затем с другим.
Первым не выдержал Мор. Он шагнул вперед и, к изумлению Маркуса, встал рядом с ним.
— Черт подери! — прорычал он. — Я готов хоть неделю идти без капли воды, если мне скажут, что в конце пути мы вздернем этого стального подонка!
Вал согласно кивнул.
— Сдается мне, — сказал он, обращаясь к Адрехту, — что полковник кто угодно, только не сумасшедший. Он принял здравое решение, опираясь на доступные ему сведения. Думаю, у тебя нет оснований объявлять его недееспособным.
— Но… — начал Адрехт.
Впрочем, было уже поздно. Чаши незримых весов сместились, толпа разразилась ликующими криками. Даже солдаты второй роты примкнули к ликованию и, опустив мушкеты, помогали подняться рядовым седьмой. Что бы ни пытался высказать Адрехт, слова его безнадежно тонули в этом шуме, и в конце концов он смолк, стискивая правой рукой культю левой и с ненавистью глядя на полковника.
— Капитан, — проговорил Янус едва различимо в радостном галдеже толпы, — не будете ли вы так любезны сопроводить капитана Ростона в мою палатку?
Маркус мрачно усмехнулся:
— Охотно, сэр!
Бумаги. Казалось бы, в пустыне, перед лицом вероятной гибели Маркус мог надеяться, что наконец–то освободится от власти своего личного проклятия. К несчастью, Янус желал, чтобы все было сделано как должно, а это означало — оформить документы на каждого.
— Сэр?
Маркус поднял голову и, глянув на Фица, поморщился:
— Ты показывал свой глаз мясникам?
Фиц потрогал лиловый кровоподтек, занимавший почти половину его лица.
— На самом деле, сэр, все не так страшно, как кажется. Скоро заживет. Сэр, пришел капитан Солвен и просит разрешения с вами поговорить.
Маркус нахмурился. Вал обычно не склонен был прибегать к формальному обращению.
— Тогда позови его.
Фиц откинул полог, пропуская Вала в палатку. Маркус с облегчением поднялся из–за письменного стола, разминая затекшие ноги и спину. Он и сам не заметил, как долго просидел за столом, а стопка бумаг между тем как будто ничуть не уменьшилась.