Тысячелетний воин Ярополк
Шрифт:
– Она же нелюдь, – испуганно пробормотал парень. – Не. Не. Вы не имеете права. Я буду жаловаться.
Я поглядел на него. Внутри снова закипела злость. Сюсюкаться ещё должен с этим сопляком? Убить не убью, но по роже ничто не мешает настучать.
Парень, увидев ярость на моем лице, отступил назад и начал таять в воздухе, и сие стало последней каплей моего терпения. Я сделал несколько быстрых шагов и протянул руку. На пальцах вспыхнуло пламя, а сами они вцепились ставшему почти невидимым духу в горло. Огненное проклятье в очередной
– Это как? – удивлённо прохрипел парень, уставившись на язычки огня, медленно побежавшие по руке от ладони до локтя.
Хорошо, что рукава на рубахе были закатаны, а то пришлось бы выбрасывать испорченную вещь.
– А это так, – сурово процедил я. – Ты думал, я простой человек? А вот шиш тебе. Аз езмь демон лесной.
– Он ужас, летящий на крыльях ночи, – громко произнесла Муркина, отчего Гореслава звонко рассмеялась, словно неведомой шутке.
– Он Бэтмен.
– Хуже, – протянул я, сильнее сдавив пальцы. – Твоя никчёмная лужайка с этим идолищем бронзовым нужна только до утра. Не заставляй убивать тебя.
– Это просто памятник, – проскулил юнец.
Я сунул левую руку в карман и вынул ее уже с кастетом, а потом резко, но не сильно саданул духу места в живот. Даже без кровавой жертвы удар засиявшего бледным светом оружия заставил юнца согнуться в три погибели, как обычного человека. Я разжал пальцы, стиснутые на горле, и парень, вновь обретая плотное тело, упал передо мной на колени.
– Мне все равно, кто это. Сие место мне очень нужно.
– Отдадите потом? – поднял на меня глаза дух.
– Если что-то от него останется, – ответил я и повернулся. – Муркина, папоротник тебе в магазине продадут, иди опять скажешь, что нет восемнадцати?
– Продадут.
– Ну так бегом за ним! – рявкнул я, протянув все деньги, что в кармане были.
– Я приму место под свою длань, – произнесла Гореслава. – Только жертва осталась.
– Здесь сама разберись, а я пойду на охоту. Говорят, в тупике в подземелье дракон живёт. Дракона хватит?
Отойдя на сотню шагов, я достал телефон, поскольку понятия не имел, где искать сие чудище, и позвонил Егору Олеговичу в то время, как лесная дева несколько раз пнула под рёбра смазливому юнцу, отчего тот отполз на самый краешек владений.
– Воевоже, жив ли Всеволод?
– Да что ему сделается? – хмуро отвил чародей. – На каком вы этапе?
– Этап, это чё?
– Это – чего достигли.
– Место нашли. Папоротник сейчас купим и посадим в землю. Осталось кровью оросить. Ты часом не знаешь, где дракона найти можно?
– Так! Дракона не тронь! Он сейчас под охраной зелёных!
– Гоблинов, что ли? Я их не боюсь.
– Нет, не гоблинов, Ярополк. Эти зелёные пострашнее будут.
Разговор закончился, и я пошёл дальше, куда глаза глядят. Будет позором вернуться без добычи, хоть взаправду собаку гоняй по дворам.
Шёл я потом, погруженный в раздумья, долго, пока не остановился на перекрёстке. Помнится, воевода ещё на громадных крыс жаловался. И ежели крыса чудовищная, а не обычный серый грызун, то чем не жертва.
Подумав так, я развернулся и пошёл к входу в метру. Хоть и говорят, что сие слово не произносится так, но не могу привыкнуть. Как можно иначе сказать, ежели нет кофя, ехать на метре, и если две, то такси, то одна – это такся? А словечко «окей»? Непонятно, кто такая Кей, если о ней все говорят. Или это «у Кей»? Тогда что у неё такое, что всем знаменита?
Дойдя до митры, я увидел тех самых созданий – не то косуль, не то людей. Они тогда меменями назвались. Они тоже меня увидели и испугались, сбились в кучку, побросав свои вещи. Я остановился перед ними и со вздохом поднял с земли плетёную корзинку.
– И откуда вы такие все же будете?
– Из лесу, – осторожно ответила самая ближняя, и я улыбнулся.
В них человечьего все же больше, нежели звериного. Даже взгляд лиловых глаз осмысленный, как у стеснительной молодухи при виде голого мужика, выскочившего из бани на мороз.
– Ну, это я уже знаю. А родом вы откуда?
– Наше племя Велес создал. Он… он поспорил с Мокошью и создал. Та пошутила, что кроме лютых тварей наш творец ничего не может сделать, и великий Велес поклялся, что будут по лесу ходить те, добрее кого трудно найти, – как на духу ответило существо, а потом потупило взор и поджало уши. – Только он нас бросил, как ненужную куклу. И… и теперь мы служим Клюкастому. Он наш пастух. Он угрожает, что под нож пустит и будет нашим мясом торговать, если служить не будем.
– Клюкастый, – протянул я, – это колдун такой?
– Нет, – робко ответила меменя, – он болотный кикимар.
Я опустил глаза, а потом улыбнулся. Нехорошо так улыбнулся. Я не против челяди и холопов, но угрожать на мясо пустить? А чем он сам не жертва?
– А не хотите другого хозяина? Я знаю добрую богиню, которая будет рада вам, – слетели с моих губ ласковые слова.
– У хозяина наши дети, – прошептала-проблеяла меменя.
– Ну так отведите меня, и я поговорю с ним. Далеко до туда?
Косули переглянусь и взволнованно затоптались на месте. Я же, помня стычку с троллем, достал телефон.
– Ало, – раздался из аппарата сонный голос Соколины.
– Красна девица, не хочешь подвиг свершить? – с ехидцей спросил я, представляя, как задумалась охотница, облизывая спросонья пересохшие губы.
– У меня несколько ночных заказов было. Я устала.
– Я про подвиг, а не заказ. Чистый и бескорыстный. Спасти невинных из лютого рабства.
– Если ты по дурости кредит взял, то извини, – пролепетала девушка. – Есть ещё что сказать?