Тюрьма мертвых
Шрифт:
«Зэк? Да вряд ли».
Я специально начал шагать как можно громче, чтобы пришелец услышал меня и начал подавать какие-то признаки жизни, но он стоял по-прежнему на одном месте, словно статуя. Силуэт принадлежал мужчине, я понял это, когда до него оставалось шагов двадцать. Он стоял боком ко мне и молча смотрел внутрь камеры, которую я только что закончил. Человек был одет в робу, но не ту, что носят здесь зэки. Это была одежда обычного работяги, вроде той, что мужики хранят у себя в гаражах. Засаленный
«Вылитый наш мастер из училища. Такой же самобытный и застрявший где-то глубоко внутри собственных мыслей, должно быть, тоже пьёт не просыхая».
Я подошёл уже так близко, что можно было бы вытянуть руку и коснуться его плеча.
– Кхе-кхе, день добрый.
– А? О, здрасьте, Виктор, - мужчина протянул мне свою руку.
– Олег. Вы ко мне?
– Вы сварщик? Тогда да. Я слесарь, меня к вам на помощь отправили, - он шепелявил из-за отсутствия передних зубов.
– Здорово, я уж думал, от одиночества здесь с ума сойду…
– Ой, ерунда, привыкните. Я поначалу тоже так думал, а сейчас уже по барабану…
– Ну, что скажете?
– вопросительно посмотрел я в сторону камеры.
– А что тут скажешь, молодец, сделано всё хорошо, а теперь я буду помогать, и будет ещё лучше, - прозвучало это почему-то не так позитивно, как должно было.
– Приступим?
Мы начали работать. Вдвоём и вправду пошло быстрей. Мужичок знал своё дело, и мне не приходилось тратить время на объяснения.
– Вить, можно же на «ты»? Перекурим?
Он согласно кивнул и отложил инструмент.
– А у тебя не будет сигаретки, а то закончились, - я показательно постучал по карманам.
Витя протянул мне пачку, я хотел было взять одну, но он жестом разрешил мне забрать все оставшиеся.
– Спасибо! А то я не подготовился…
– Бывает.
Мы начали пускать клубы едкого дыма, наслаждаясь его пагубным влиянием. Сделав пару затяжек, я решил, что пора начать прощупывать почву:
– А ты давно здесь?
– Двадцать четыре года.
– Что?!
– из моих легких вырвалась белая струя дыма и, поднявшись к потолку, превратилась в мутное облако.
– Как двадцать четыре? Сколько тогда эта тюрьма уже строится?
– Чёрт его знает, когда я сюда устроился, она была такой же огромной, как мне кажется. Я, честно говоря, не в курсе. Лет пятьдесят - сто.
– Ничего себе. То есть я столько лет живу и ни разу не слышал об этой тюрьме? Подожди-ка, а деревня?
– А что деревня?
– Почему она тогда заброшена? Люди же могли работать здесь, на стройке, зачем им было забрасывать свои дома?
Витя пожал плечами и затушил окурок о стену.
Докурив, мы
– А ты будешь жить со мной?
– Нет, я здесь только на подмогу, на мне еще три крыла висят.
– Три крыла? Когда же ты всё успеваешь, ночью?
Он не ответил.
– Но почему тут больше никого, кроме меня?
– С этими вопросами не ко мне, - похоже, он не особо желал болтать.
– Ну ладно, скажи хотя бы, как здесь с оплатой?
– Нормально всё.
– Вовремя? Без обмана?
– Угу.
Я снова было открыл рот, но он решил не дожидаться и перебил меня на полуслове:
– Если выполняешь свою работу как надо и соблюдаешь все правила, то с оплатой проблем не будет. Вообще проблем не будет. Подай-ка мне вон ту железяку.
– А что за правила?
– я подал Виктору металлический пруток, а сам принялся варить.
– Ну, те, что в договоре.
– В каком договоре?
– Ну, договор подряда, который ты подписывал.
– Я ничего не подписывал, - я продолжал варить и не заметил, как он отложил инструмент, поднялся с корточек и уставился в мою сторону.
– То есть, как не подписывал?!
Подняв маску, я увидел пялящиеся на меня сквозь толстые стекла глаза: два глубоких, иссушенных до основания колодца, в уголках которых залегли глубокие морщины.
Вите было на вид лет шестьдесят, но глаза старили его ещё на пару десятилетий. Казалось, что вся жизнь была высосана из них до самого дна. Я смотрел и не мог оторваться, нелепое молчание затянулось.
– Олег, Олеженька, милый!
– он резко изменился в лице, кадык его нервно задергался.
Он сделал шаг навстречу, я шаг назад. Казалось, что из осушенных колодцев проступила влага.
– Ты чего?!
Он продолжал наступать, руки постепенно потянулись кверху, по-видимому, собирался обнять, но я своим видом дал понять, что не стоит.
Тут он резко остановился, и лицо его помрачнело.
– Послушай меня. Я скажу один раз и очень тихо, а ты запомни. Пожалуйста, запомни, обещаешь?
Я молчал. Ситуация была очень дурацкая, мне хотелось, чтобы это скорее закончилось.
«Ещё и напарника психованного подсунули».
– Обещаешь?!
– уже более напористо продолжал Виктор.
Я кивнул.
Он начал шептать:
– Хорошо выполненная работа - не всегда хорошо, иногда тот, кто её оценивает, оценивает всю твою жизнь, - голос его дрожал, не отворачивая от меня взгляда, он кивнул в сторону камеры, которую я сделал до его прихода. Это был намёк странный, совершенно непонятный. Мужик был встревожен, я чувствовал, что он искренен, но это ничего не меняло, я всё равно не понял, что он имеет ввиду, не хотел даже думать об этом. Продолжили молча.