У цыганок
Шрифт:
– Но у меня нет больше дома, у меня ничего нет. Это был ужасный день... Я заговорился с мадам Войтинович и забыл портфель с партитурами...
– Ты всегда был рассеянный, - прервала его Хильдегард.
– Пойдем...
–
– силился крикнуть Гаврилеску.
– В мой дом кто-то вселился, я забыл фамилию, но кто-то незнакомый... Да его и нет, не с кем объясниться. Он уехал на воды.
– Иди за мной, - сказала девушка и, взяв его за руку, потянула в коридор.
– Но у меня и денег нет, - шепотом продолжал Гаврилеску.
– Как раз сейчас, когда переменили купюры и подорожал трамвай...
– Ты все такой же, - сказала девушка и засмеялась.
– Испугался...
– И никого из знакомых не осталось, -продолжал шептать Гаврилеску. Все на водах. И мадам Войтинович - у нее я мог бы занять, - говори, уехала в провинцию. Ах, моя шляпа!
– воскликнул он и собрался вернуться.
– Оставь ее,- сказала девушка.
– Она тебе больше не понадобится.
– Как знать как знать.
– И Гаврилеску попытался высвободить руку.
– Это очень хорошая шляпа и почти новая.
– Правда?
– удивилась девушка.
– Ты все еще не понимаешь? Не понимаешь, что с тобой случилось недавно, совсем недавно? Ты правда
Гаврилеску глубоко заглянул в глаза девушки и вздохнул.
– Я как-то устал, - сказал он, - извини меня. Такой ужасный был день... Но сейчас будто мне становится лучше...
Девушка тихонько тянула его за собой. Они пересекли двор и вышли в открытые ворота. Извозчик дремал на козлах, девушка так же легонько потянула Гаврилеску в пролетку.
– Но клянусь тебе, - зашептал Гаврилеску, - даю тебе честное слово, у меня нет ни единой монеты.
– Куда прикажете, барышня?
– спросил извозчик.
– И, как желаете - шагом или рысью?
– Езжай к лесу дорогой, какая длиннее, - сказала девушка - Да помедленней. Мы не спешим...
– Эй, молодые!
– крикнул извозчик и присвистнул.
Она по-прежнему держала его руку в своих руках, только откинулась на подушку и глядела в небо. Гаврилеску, не сводя глаз, внимательно ее разглядывал.
– Хильдегард, - произнес он наконец, - со мной что-то случилось, даже не знаю что. Если б я не слышал твоего разговора с извозчиком, то решил бы, что это сон.
Девушка с улыбкой повернулась к нему:
– Все мы грезим. Так начинается. Точно во сне...
Париж, июнь 1959 года