У истоков исторической правды

Верас Виктор

Видмонт – внутренне растущий – vydaus (лет.) – срединный, внутренний;

Висмонт – целиком (полностью) разросшийся – visas (лет.) – целиком, целый, полный;

Кедмонт – намеренное разрастание – ketas (лет.) – намерение;

Нармонт – волевое (желанное) разрастание – noras (лет.) – желание, воля.

Норимунт – волевой (желанный) натиск (налет), так как noras (лет.) – желание, воля, muntulas (лет.) – натиск, налет, выпад.

Имя

«Лютавер» также состоит из двух слов: liutas (прус.) – лев и veras (лет.) – ягненок – ягненок как лев. Также и Любарт, точнее, Любборт: lub (прус.) – брак, обручение, borta (лет.) – топор (как оружие) – обрученный с топором. В.Н. Топоров пишет, что корень {lub-} – исконно балтский элемент, поэтому и многие населенные пункты Беларуси, имеющие в своем названии корень «Люб» – Любарты, Любары, Любач, Любачин, Любашево, Любиж, Любиничи, Любищино, Любищицы, Люботынь, Любушаны, Любча, Любяча никак не славянского происхождения, также как и названия населенных пунктов с корнем «лют» – Люта, Лютино, Лютка, Лютовичи, Лютовка, Лютые, Лютьково и др. – как бы кому не хотелось сделать их славянскими.

Имя собственное Шеремет, от которого произошло достаточно много современных белорусских фамилий – Шеремет, Шеремета, Шеремето, Шереметов, Шереметьев – в том числе и известный в России род Шереметьевых, переводится как готовить питание, кормежку, т.е. повар и также состоит из двух слов – seres (лет.) – кормление, кормежка, meta (лет.) – месить, подбалтывать.

Среди балтских имен собственных имеется большое количество имен с приставками, например, с приставкой «не» – nes (лет.): Нямир (Немир, Немер) – бессмертный – nes (лет.) – не, mirti (лет.) – умирать – не умирающий. Одним из известнейших представителей этого имени собственного является Немер(ович)-Данченко. Нелюб – холостой или необрученый – nes (лет.) – не, lubi (прус.) – брак, обручение.

Но такие сложные имена носили представители элиты литвинского общества. Большинство же литвинов имели простые имена собственные, означающие, в большинстве случаев, черту характера человека или его профессию. Очень часто, особенно среди простого народа, использовались клички (мянушкi):

Буга – bugus (лет.) – страшный, опасный;

Будр – budrus (лет.) – чуткий;

Вайнило – vainoti (лет.) – винить, обвинять, бранить;

 Гайда – gaida (лет.) – мелодия, напев;

Гера – geras (лет.) – хороший, добрый;

 Гира – gira (лет.) – хвастун;

Сенка – senka (лет.) – иссякать, высыхать – высохший, худой;

Радвил – radvila (лет.) – найденыш;

Радим – radimas(лет.) – нахождение, обнаружение – найденыш;

Зайка – saikas (лет.) – умеренный;

Микша – miksas – заика;

Грин – grynas (лет.) – бедный;

Норик – noras (лет.) – желание, воля – желанный, волевой;

Кукета – kuketi (лет.) – смеющийся;

Гейба – geibus (лет) – тщедушный,

хилый, немощный;

Зинка – zynys (лет.) – знахарь, волшебник, колдун;

 Шалима – selimas (лет.) – неистовый;

Ерко – erkes (лет) – клещ, паразит;

Авдей – audejas (лет.) – ткач;

Артей – artoys (прус.) – пахарь, на белорусском языке – «араты»;

Минка – minikas (лет.) – кожемяка; трепальщик (льна);

Баик(а) – bajkos (лет.) – пугало, страшилище, чучело;

Бабак – ba (лет.) – без, bakos (лет.) – хата, хижина, убогий кров – бездомный и т.д.

Отсюда имеем:

Витень – vytyis (лет.) – преследующий; витязь; наездник;

Карыят – karia (прус.) – войско, война – воинственный;

Полюш – polius (лет.) – полюс;

Китений, вернее, Кинтений, – изменчивый, преобразующийся – kinta (лет.) – меняться, преображаться;

Гердень – girdas (лет.) – слух, молва и т.д.

А откуда появилось чисто белорусское имя Ясь? С латышского языка «jat» переводится как ездить (верхом), т.е. верховой. В переписях ВКЛ часто встречается имя Яц, Яцко. Со временем «ц» превратилось в «сь».

Очень интересный момент наблюдаем с именем «Славка». Что же оно означает в славянских языках? – Ничего, кроме славить. А что такое славить?

Но вот в балтских языках «slavis» (лет.) переводится как «лучший». Слово «славянин», наверно, также произошло от слова «slavis» – лучший. Ведь известно, что славяне «родились» как этнос от западных балтов, пришедших на территорию современной Польши с территории Польского Поморья, и населения лужицкой культуры, которое в это время там проживало. Вот что об этом пишет В.В. Седов:

«Нижним звеном в цепи археологических культур, долженствующих ретроспективным путем продлить славянский этногенез в глубь веков, оказывается культура подклошевых погребений, распространенная в V – II вв. до н. э. в междуречье Вислы и Одера. Формируется она в результате взаимодействия двух культур – лужицкой и поморской, вызванной миграцией племен поморской культуры в восточные районы лужицкого ареала. Однако ни лужицкую, ни поморскую культуру нельзя отнести к славянам».

«Вторжение поморских племен в область лужицкого населения не привело к его уничтожению или вытеснению. На первых порах поморские и лужицкие населения и сопутствующие им могильники существовали на одной территории раздельно. Но скоро пришельцы смешиваются с местным населением, образуются совместные населения и общие могильники. В таких могильниках число погребений в каменных ящиках или обставленных камнями, характерных для поморской культуры, постепенно уменьшается. Зато увеличивается количество захоронений в виде ям с ссыпанными в них остатками погребального костра. Это позднелужицкий похоронный ритуал. Уменьшается количество коллективных захоронений, уступая место обычным для лужицкой культуры одиночным погребениям. В бассейне Вислы получают широкое распространение обычай покрывать остатки трупососжжений большим колоколовидным сосудом-клошем, перевернутым вверх дном».