У каждого своя дорога
Шрифт:
— Ну вот, получается, что не полностью попал в перезагрузку. Здесь по идее еще небольшая промзона должна быть: пара заводов, а потом уже выезд, — Снегирь остановил машину. — Но раз уж мы вырвались, то остается решить, что дальше будем делать?
Глава 11
Недалеко от того места, где они остановились, виднелась лента реки, и даже сидя в машине через разбитые окна Грубер ощущал повеявшую прохладу.
— Там какое-то строение, — махнув рукой в сторону, сказал Снегирь. — Может, попробуем на ночлег устроиться?
— А не слишком близко к городу? — с сомнением протянул
— А это уже не имеет особого значения. Вечер уже. Далеко все равно не уедем. Лучше где-то в защищенном месте переночевать.
— Ну давай попробуем, — Грубер не отводил взгляда от строения, выглядевшего как брошенное здание старого речвокзала. Что-то ему не нравилось, но что конкретно, он не мог понять. — Подожди, что это там такое?
Снегирь не ответил, а проследил за взглядом Грубера.
— Машина какая-то, — неуверенно произнес он. — Похоже, что она движется в нашу сторону.
— Не нравится мне это, — Грубер открыл дверь. — Давай мне свою фляжку. Как только я в кузов залезу, езжай.
— Куда?
— Да куда угодно, только чтобы от той колымаги подальше.
— А ты не параноишь?
— Возможно, но лучше перебдеть, — Грубер выскочил из машины, и быстро забрался в кузов. В тот самый момент, когда он схватил свою сумку, машина рванула и Грубер, не удержавшись на ногах, упал на пол.
Он успел перелить живчик из разных трофейных фляжек, заполняя две полупустые, мешая живчик от разных владельцев, плохо представляя, что же у него получится на выходе. В последней осталось совсем немного, и Грубер, долго не раздумывая, вылил остатки себе в глотку. Как это бывало обычно после приема живчика, в голове мгновенно прояснилось, и прошла усталость. Он сумел через узкое окно, отделяющее его от водителя, протолкнуть одну полную фляжку Снегирю. Затем Грубер схватил пустую фляжку и начал наливать туда водку из бутылки. Машину тряхнуло, и едва ли не половина бутылки вылилась на пол.
— Черт, — Грубер перелил остатки и, закрутив крышку, пристроил фляжку с остатками спиртного в надетую на него разгрузку.
Машину в очередной раз тряхнуло, и Грубер снова оказался на полу. Это его и спасло, потому что в это самое время раздался выстрел. Пуля пролетела у Грубера над головой. Если бы он сейчас стоял, то его как минимум ранило бы, если не убило.
— Эй, ребятки, лучше сдавайтесь, мы вас тогда не больно убьем, — раздался чей-то жизнерадостный голос. Похоже, говоривший пользовался чем-то вроде мегафона.
— Муры, — пробормотал Грубер. — Снегирь, не останавливайся. Это те уроды, которые муры.
— Да я понял, — в голосе Снегиря звучала злость. — Совсем без мозгов. Это надо в таком месте такой шум устраивать, кретины!
Грубер тем временем схватил свой «Орсис» и попытался устроиться так, чтобы можно было выстрелить. В прицел он отчетливо разглядел обвешанный странной защитой, состоящей из простых листов железа, грузовик, похожий на тот, на котором приехали Жрон со своими отморозками. Машину тряхнуло, и прицельная линия сбилась, в самом прицеле появились кольцевидные затемнения, и пуля, выпущенная в сторону муров, ушла в «молоко». Грубер резким движением передернул затвор и снова нажал на курок. Раздался сухой щелчок — патрона в патроннике не было.
— Да чтоб тебя! — Грубер схватил сумку, подтащил ее к себе поближе и попытался нащупать патроны. Ничего похожего не нащупывалось. — Нет! — он схватил сумку и перевернул ее, вытряхивая на пол
Бросив на пол ненужную уже винтовку, Грубер схватил автомат, но со стороны муров раздался выстрел. Трясло не только машину, доставшуюся новичкам в наследство от Майора, но и грузовик муров. Во всяком случае, мазали они точно так же, как и Грубер. Пуля попала в металлическую решетку каркаса, отрикошетила от нее и чиркнула Грубера по боку.
— А-а-а, — он не удержался и заорал, потому что это было больно. — Суки! — Вскинув автомат, Грубер выпустил очередь в сторону преследовавшего их грузовика. Очередная пуля со стороны муров снова попала в решетку. На этот раз рикошет угодил прямо в мешочек, в который Грубер так тщательно собирал спораны. Мешочек лопнул, и драгоценные виноградины рассыпались по полу.
— Что с тобой?! — прокричал Снегирь.
— Зацепило, — Грубер прижал руку к боку и посмотрел на окровавленную ладонь. — Ничего страшного, нам бы только выбраться отсюда.
Продолжать стрелять он не видел особого смысла. Опустившись на пол, Грубер попробовал собрать хоть сколько-нибудь споранов. Ранение было не слишком серьезное, но кровавое, и очень скоро Грубер почувствовал, как его начало мутить и закружилась голова. Притянув к себе пакет, валяющийся немного в отдалении, он вытащил последний бинт, который положила ему в пакет сердобольная медсестра, и несколько спиртовых салфеток. Открыв все салфетки разом, он скомкал их в руке и приложил к ране. Вот сейчас ему стало действительно больно. Грубер даже орать уже не мог, просто заскулил, свернувшись клубочком на грязном полу трясущейся машины.
— Ну что вы, девчушки, не хотите все-таки остановиться? — голос стал еще жизнерадостней, похоже, что его обладатель чем-то основательно закинулся.
— Ага, как же, помечтай в своих обойных фантазиях, гондон штопанный, — сквозь зубы процедил Грубер, которого, как ни странно, этот голос привел в некое подобие чувств. Бинта не хватило бы, чтобы перевязаться. Раны он не видел, ему нужно было сейчас только остановить кровь. Открыв фляжку, он плеснул живчик на свернутый валик бинта и просто приложил его к ране. После спирта было не так больно, но довольно ощутимо. Прикрепить такое подобие тампона было нечем, и Грубер посильнее прижал его разгрузкой, надеясь, что бинт прилипнет к ране, тем самым остановив кровь. Зарядив в шприц остатки обезболивающих, он снова вколол смесь себе в бедро прямо через штаны. Только после этого сделал пару глотков живчика.
Пошатываясь, поднялся и выглянул наружу. Грузовик довольно сильно отстал, но все равно продолжал преследование. Ехали они вдоль реки, но ни моста, ни даже понтонов не было видно.
— Спораны, — Грубер хлопнул себя по лбу и опустился на пол. Сделал он это очень вовремя, потому что муры снова открыли стрельбу. Собрать спораны никак не удавалось, трясло просто немилосердно. Внезапно Груберу пришла в голову мысль, которую никак иначе, чем дурацкая, назвать было нельзя. Он быстро сунул руку в нагрудный карман и достал жемчужину. Она была пурпурной, темно-красной. В наступающих сумерках ее цвет стремительно приобретал черный оттенок. Боясь передумать, Грубер закинул жемчужину в рот и сглотнул. Пищевод обожгло так, словно он хлебнул уксуса, а желудок резануло такой болью, что в глазах потемнело.