У лорда неприятности
Шрифт:
— Гарри, сядь, у меня от тебя уже голова кружится, — взмолилась она несколько минут спустя, глядя, как он бегает вокруг ее кресла.
— Это нелепо! Я позволяю человеку, обесчестившему мою жену, забраться в мой дом с неизвестно какой целью? Неужели я должен молча терпеть подонка, осмелившегося запятнать твое имя? Я должен закрывать глаза, когда он тебе угрожает? Я этого не потерплю, Плам! Я вызову его на дуэль, это единственный путь!
— Тогда нам всем конец, — мягко отозвалась она, рассматривая свои руки. Плам знала, что с уст Гарри никогда не сорвется ни одного упрека, но
— Ты преувеличиваешь, — фыркнул Гарри. — Никакой нам не конец.
— Разве? — спросила Плам. — Ты знаешь общество лучше других, муж мой. Ты сказал, что сможешь приглушить скандал, связанный с моим первым браком, и не ошибся. Но можешь ли ты сказать то же самое про скандал, который разразится, когда мир узнает, что маркиза Росс и есть автор печально знаменитого «Руководства по супружеской гимнастике»?
Гарри перестал бегать вокруг кресла и задумался. Глаза за стеклами очков потемнели.
— Не понимаю, почему кого-то должно волновать, что ты написала эту чертову книгу, если меня это не волнует? А меня не волнует! Почему эта новость повредит нам или детям?
— Ну и кто преувеличивает? — спросила Плам, чувствуя, как подступают слезы и сжимается горло. — Ты же прекрасно знаешь, что нет способа избежать скандала, если правда выплывет наружу. Маркиза просто не может быть автором подобной книги. О, Гарри… — Сердце Плам сжалось, и вся ее напускная храбрость испарилась. Сбывались худшие ее кошмары, и во всем виновата только она сама. Жалость к себе сражалась с чувством вины. Вина победила. — Я просто не должна была за тебя выходить, но ты был таким милым, а я находилась просто в отчаянном положении, и теперь вот что из этого вышло…
Гарри сжал ладони Плам и поднял ее на ноги, дав возможность порыдать у него на плече. Он прижался губами к ее лбу, и эта ласка показалась Плам такой сладкой, что она зарыдала еще сильнее. Она плакала несколько минут, с каждой секундой все яснее понимая, сколь многим обязана Гарри, который нежно гладил ее по спине и бормотал на ушко слова утешения.
— Слезы ничем не помогут, любовь моя, — мягко сказал Гарри, когда Плам перестала рыдать.
— Знаю, но иногда они помогают почувствовать себя лучше. К несчастью, пока я чувствую только то, что у меня заложен нос. — Плам икнула и вытерла слезы его галстуком. — Гарри, я мечтала, чтобы муж не имел от меня никаких секретов, а сама вышла замуж, скрывая столько тайн. Прости, прости меня. Ты заслуживаешь лучшего. Я знаю, что ты меня за это упрекаешь; если бы не я, мы бы сейчас не оказались в таком положении; я смиренно прошу твоего прощения.
— Ты ни в чем не виновата, милая. Ни в чем. Ты не сделала ничего плохого. Сказать по правде, я тобой горжусь.
— Гордишься? — Плам вытаращила глаза — не очень сильно, конечно, но все же вытаращила. Он ею гордится? — Как ты можешь мной гордиться? Я не сделала ничего такого, чем можно гордиться, совсем наоборот! Я доставляю тебе бесконечные неприятности.
—
Плам снова шмыгнула носом, чувствуя тяжесть на сердце.
— У меня и выбора-то особого не было.
— Написала книгу, доставившую удовольствие сотням людей.
— Книгу настолько скандальную, что магазины отказывались ее продавать. — Плам взяла протянутый Гарри носовой платок и громко высморкалась.
Он приподнял ее подбородок и улыбнулся. В его прекрасных глазах светилась любовь.
— Ты вышла за меня замуж.
— Это сделала бы любая женщина, у которой в голове имеется хоть капля разума, — ответила Плам.
Его взгляд согревал ее душу. Гарри чмокнул ее в кончик носа.
— Впустила в сердце пятерых моих сорванцов, несмотря на все их усилия свести тебя с ума.
— Ну, — слегка улыбнулась Плам, — должна согласиться, что на это потребовалось некоторое мужество, но они хорошие дети. Почти. Иногда. В глубине души. Даже Индия образумилась, а ведь я думала, что она ко мне никогда не смягчится. Правда, нужно признать, что она сделалась заметно дружелюбней, только после того как я позволила ей делать высокие прически и подарила на день рождения серьги с жемчугом. Наверное, это как-то связано.
— Она просто поняла, что ей крупно повезло. Не всем достается такая чудесная мачеха. На свете не так уж много женщин, которые не сбежали бы от таких детей в первую же минуту, да еще и сумели разглядеть в них что-то хорошее, — сухо отозвался Гарри, потом притянул ее к себе, обнял теплыми руками и прикоснулся губами к ее губам. — Но больше всего меня поражает, что ты, несмотря ни на что, любишь меня.
Плам буквально растаяла, не в силах сдержать пыл своей страсти.
— Дура б я была безмозглая, если б не любила. Ты такой милый!
— Это верно, — согласился Гарри, подхватив ее на руки. — Я такой милый! Ты просто обязана поклоняться мне всякими осязаемыми способами, оставляя уставшим, но удовлетворенным. Открой, пожалуйста, дверь.
Плам откинула щеколду.
— Гарри, а куда мы идем? Я-то думала, мы будем решать, что делать с Чарлзом.
— Будем. Обязательно. Но позже. А прямо сейчас я должен разобраться с женой, которая хранит секреты от собственного мужа. — Гарри без малейших признаков напряжения взлетел на два пролета лестницы.
Плам на мгновение испугалась, но по его пылкому, буквально обжигающему взгляду поняла, что на самом деле он вовсе не сердится за то, что она кое о чем умолчала перед свадьбой.
— На свете просто не может быть более совершенного мужчины, чем ты, — вздохнула она и развязала галстук мужа, обнажив загорелую шею.
— Конечно, не может, — бесстыдно согласился Гарри, и озорные огоньки в его глазах согрели ей сердце так же сильно, как пылающее там желание. Гарри толкнул дверь в спальню и ногой захлопнул. — Поэтому я и считаю, что ты должна мне поклоняться. Ежедневно. Даже ежечасно. Я бог среди мужчин, и рассчитываю на соответствующее отношение. Давай обсудим, какую форму должно принять это поклонение.