У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем!
Шрифт:
Я расплакалась, Эльса тоже не смогла сдержать слезы. Так и рыдали втроем, глядя на черные печные трубы и горелый лес.
— Надо было не только опозорить, но и самого прибить, — злобно прошипела сервал, невольно выпустив когти.
Осталось лишь тяжело вздыхать: не знали мы горя настоящего, оттого и дуры такие. Я спала и видела, как бы вырваться на свободу от брата, даже в гарем. А Эльса… просто Эльса. Но мы непременно поумнеем, уже начали.
Пустая телега быстро нагнала обоз. Вернувшиеся мужчины, посмотрев на наши зареванные лица, с сочувствующими улыбками
***
Сегодня на ночь остановились раньше. Обозники, народ бывалый, сказали, место подходящее поблизости есть. Мы свернули с тракта и скоро приехали на огромную поляну с прудом и молодой травой для лошадей. Дальше на многие версты густой лес стоит. Судя по запахам, с большой и малой живностью. Вот оборотни и решили поохотиться, чтобы на ужин свежатины поесть.
Я умылась, переплела косы и собралась в лес поискать полезных трав и кореньев, а то давненько не собирала, соскучилась, да и светло пока. Предупредила подруг, помогавших Науму готовить ужин, — мало ли, вдруг добычи не будет — и отправилась на свою охоту, тихую.
Далеко от поляны я уходить опасалась: во-первых, одна в незнакомом лесу, во-вторых, Долгун стоял перед глазами. Отошла за деревья на несколько шагов, прислушиваясь к кашеварам, и присела на корточки: шершуху нашла. Дальше ковырялась в земле, осторожно подкапывая это полезное растение; цветочки у него тоже невзрачные, только летом будут, а вот корешки на редкость полезные. Даже глубокие раны хорошо заживляют.
Услышав подозрительный шорох, я настороженно вскинула голову и осмотрелась в поисках опасности. И замерла, глядя на показавшегося из кустов огромного зверя с дикой свиньей в пасти. Он неспешно, почти беззвучно вышел, затем бросил бездыханную добычу к ногам и направился прямиком ко мне.
А я вытаращилась на это чудище лесное с мощным телом, лобастой головой, жуткой пастью с острыми и длинными, как кинжалы, клыками. Яркие желтые глаза горят словно яхонты и мой взгляд не отпускают. Под красивым, светлым, в темных разводах мехом перекатываются мускулы. Зверь огромными сильными лапами ступает неслышно, неторопливо, важно. Знакомый длинный толстый хвост низко висит над землей и почти не шевелится, показывая, что хозяин спокоен.
Во все глаза рассматривая идущего ко мне тигра, я ошеломленно прошептала:
— Дин?
Тигр фыркнул насмешливо. Он! Обошел меня вокруг и развалился рядом, словно в плен взял. Громко сглотнул и раскатисто прорычал:
— Покажи мне свою кошку кар-ракала!
Так-так, поговорить решил в звериной ипостаси. Кошку ему покажи. Пришла моя очередь фыркнуть:
— Вот еще, полосатый командир нашелся!
Хотела встать с корточек, а тигр, толкнув меня хвостом, заставил усесться. Положил здоровенную лапу мне на бедро, нахал, еще бы когти выпустил! Я попыталась убрать лапищу, хоть и не давит лишне, но моя человеческая рука ни в какое сравнение
— Покажи, кр-расавица, — кажется, попросил тигр, подавшись ко мне и совсем повалив на землю.
Я уперлась в мохнатую, оказавшуюся приятной и мягкой на ощупь грудь нависшего зверя и упрямо уставилась в его хитрющие глаза:
— Обойдешься!
Ох, Луна, какая же жуткая у него морда! А мех я помяла пальцами — шелковистый!
— Мой тигр-р тебе понр-равился, — неожиданно сипло «рассмеялся» огромный котяра. — Пр-риятно!
— Тигр как тигр, ничего такого. — Я дернула его за длиннющие усы — он недовольно сморщил шкуру на переносице. — Ты о себе слишком высокого мнения.
— Пр-роверим! — игриво прорычал зверюга.
И под мой испуганный писк уткнулся мокрым холодным носом мне в шею. А когда его шершавый здоровенный язык прошелся по чувствительной коже, я завопила от щекотки.
— Дин, не наглей, — возмущенно пыхтела я, пытаясь увернуться от облизывающего меня зверя. — Сначала в пасти вонючую свинью нес, а сейчас мне лицо облизываешь!
— Р-разве моя кошечка эту свинью есть не собир-рается? — насмешливо проурчал тигр.
— А где здесь твоя кошка? — не сдавалась я.
— Я хор-роший охотник, моя кошечка всегда будет сытой и довольной, — продолжал играться тигр.
— Дин, прекрати немедля! — Я попробовала оттолкнуть его голову и сесть.
Промахнулась: моя рука оказалась поперек пасти. Но не успела ахнуть из опасения пораниться о клыки-кинжалы — тигр мою руку осторожно выплюнул и продолжил своевольничать. Придавил лапищей и начал обнюхивать, словно знакомился заново:
— Как же ты вкусно пахнешь, оказывается!
Ох, я же давненько настойку не пила! Значит мой запах наконец-то «проснулся» от долгой спячки и с каждым днем будет становиться более насыщенным. Моим! И тем не менее, хрипло от волнения пригрозила:
— Не перестанешь, я его опять скрою!
И поймала себя на мысли, что сама зверя дразню. Иначе, зачем про запах говорить и выгибаться под его языком?
— Только посмей! — рыкнул Дин.
— А если посмею?
— Покусаю! — ласково мурлыкнул огромный кот и лизнул то самое местечко за ухом, от которого меня снова будто молнией прострелило вдоль позвоночника.
Вздрогнув, я прогнулась в спине, а тигр едва ощутимо сжал зубами мою грудь. Этого оказалось достаточно, чтобы мое тело будто сошло с ума от промчавшегося по жилам огня. Зверь жадно дышал, тыкаясь носом то в шею, то в ложбинку между грудями, то шумно вдыхал у живота...
Меня охватил такой жгучий стыд, что я с силой пнула его коленями в грудь и ящерицей вывернулась, проползла на четвереньках, подхватилась и рванула в лагерь со всех ног. А вслед мне неслось насмешливое довольное фырканье наглого, невозможно дерзкого тигра.
У телеги я дрожащими от волнения руками достала из кармана завернутые в холстину корешки и положила в корзину. И чуть не взвизгнула от испуга, услышав над ухом чей-то шумный вдох.
Глен грустно смотрел на меня, вдохнул еще раз и с горькой усмешкой предупредил: