Чтение онлайн

на главную

Жанры

У нас это невозможно (полная версия)
Шрифт:

Дормэс, по вполне естественной человеческой слабости, предполагал, что в Канаде все с волнением будут слушать его рассказы о тюрьме, пытках и побеге. Но оказалось, что его опередили десять тысяч подобных страдальцев, и канадцы, как бы далеко ни шло их любезное гостеприимство, безмерно устали проявлять сочуствие. Они полагали, что причитающаяся им квота мучеников с лихвой выполнена, а что касается до тех эмигрантов, которые приезжали без единого цента, а таких было большинство, – то канадцам уже явно надоело обделять свои семьи ради неведомых беглецов и даже воздавать должное знаменитым американским писателям, политическим деятелям и ученым, когда те расплодились, как комары.

Если бы Герберт Гувер совместно с генералом Першингом вздумали прочитать лекцию об ужасающих условиях в Америке, вряд ли у них набралось бы и сорок слушателей.

Экс-губернаторы и судьи с большой охотой нанимались в судомойки, а бывшие главные редакторы пололи репу. Та же картина, по слухам, наблюдалась в Мексике, Лондоне и Франции.

Итак, Дормэс вел скудное существование на свои двадцать долларов в неделю, которые ему платило Новое подполье, и не встречался ни с кем, кроме таких же, как он, эмигрантов на таких же сборищах, какие посещали в Париже белые русские, красные испанцы, синие болгары и прочие разноцветные бунтари, оказавшиеся за пределами родины. Они набивались по двадцать человек в маленькую гостиную, весьма напоминающую камеру в лагере по своему размеру, характеру обитателей, а к концу вечера и по запаху, и просиживали с восьми часов до полуночи, возмещая отсутствие обеда кофе с булочками и тощими бутербродами, и без конца говорили о корпо. Они рассказывали те же анекдоты о президенте Хэйке, которые раньше рассказывались о Гитлере, Сталине и Муссолини, выдавая их за «достоверные факты». Особенно популярен был анекдот о человеке, который вытащил из воды тонувшего Хэйка и, с ужасом увидев, кого он спас, умолял президента никому про это не рассказывать.

В кафе они жадно хватали американские газеты. Человек, лишившийся одного глаза в борьбе за свободу,| оставшимся слезящимся глазом искал в газете сообщений о результатах состязаний в Миссурийском клубе игроков в бридж.

Это были смелые и романтические, трагические и незаурядные люди, но Дормэс начал уставать от них; он был вынужден с болью признать, что ни один нормальный человек не может долго выносить трагедию другого человека и что дружеское сочувствие в один прекрасный день неминуемо сменяется раздражением.

Его очень взволновала проповедь, которую он услышал в наспех построенной американской церкви, предназначенной для всех исповеданий; полуживой заморыш, бывший некогда очень важным епископом, провозгласил с сосновой кафедры: «При реках Вавилона сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе. На вербах посреди него повесили мы наши арфы… Как нам петь песню господню на земле чужой? Если я забуду тебя, Иерусалим, забудь меня, десница моя. Прилипни, язык мой, к гортани моей, если я не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалим во главе веселья моего».

Здесь, в Канаде, на земле чужой, американцы плакали и ежедневно восклицали, утешая себя прекрасной, но ложной надеждой: «В будущем году – в Иерусалиме». Иногда Дормэса раздражали бесконечные жалобы эмигрантов, потерявших все: сыновей, жен, имущество и самоуважение, – раздражало, что они считали, будто только на их долю выпали такие ужасы; а иногда он тратил все свободное время на то, чтобы собрать несколько долларов и как-нибудь помочь этим несчастным. Иногда все, связанное с Америкой, представлялось ему бесконечно дорогим и прекрасным: и генерал Мид, победитель при Геттисберге, и голубые петунии в Эммином саду, и влажный блеск рельсов, увиденных из окна вагона ранним апрельским утром, и рокфеллеровский центр. Но каково бы ни было его настроение, он решительно отказывался сидеть со своей арфой у чьих бы то ни было рек и гордиться ролью прославленного нищего.

Он хотел вернуться в Америку, даже с риском снова попасть в тюрьму. А пока он рассылал пакеты с печатным динамитом Нового подполья и внимательно следил за сотней упаковщиков, которые были раньше профессорами и кондитерами.

Он просил своего начальника, Пирли Бикрофта, направить его на более активную и более опасную работу – секретным агентом в Америку, куда-нибудь на Запад, где его не знали. Но главный штаб Нового подполья слишком много натерпелся из-за неопытных агентов, пускавшихся в откровенные разговоры с незнакомыми или не сумевших молча вынести пытки. Многое изменилось с 1929 года. В Новом подполье высшей доблестью считалось не нажить миллион долларов, получить разрешение рисковать своей жизнью ради истины, не требуя за то ни благодарности, ни награды.

Дормэс понимал, что руководители считают его недостаточно молодым и недостаточно сильным, но

в то же время видел, что к нему присматриваются. Он дважды удостоился чести разговаривать о каких-то пустяках с самим Троубриджем – конечно, такая беседа – честь, хотя об этом как-то забываешь, – такой он простой и приветливый человек, этот создатель зловещей подрывной организации. Дормэс надеялся, что ему еще удастся доставить побольше хлопот этим бедняжкам корпо, которые совсем извелись и разрывались на части – тут и война с Мексикой, тут и бесконечные восстания.

В июле 1939 года, когда Дормэс находился в Монреале уже больше пяти месяцев, а со времени суда над ним прошел год, американские газеты, прибывавшие в штаб Нового подполья, подняли яростную кампанию против Мексики.

Оказывается, отряды мексиканцев переходили границу и проникали на территорию Соединенных Штатов, причем всегда почему-то в тех самых пустынных районах, где наши войска в это время проводили учения, а может, собирали морские ракушки. Мексиканцы сожгли город в Техасе – к счастью, все женщины и дети уехали в этот день на пикник с воскресной школой. Мексиканский патриот (ранее фигурировавший как эфиопский патриот, китайский патриот и патриот Гаити) явился к бригадиру ММ и сообщил ему, что хотя ему очень неприятно рассказывать неблаговидные вещи о своей любимой стране, но совесть заставляет его открыть, что мексиканские правители собираю сбросить бомбы на Ларедо, Сант-Антонио, Бизби, а может быть, также на Такому и Бангор в штате Мэн. Этот эпизод страшно взволновал корповские газеты, и экстренные выпуски с фотографиями совестливого перебежчика вышли в Нью-Йорке и Чикаго через полчаса после того, как он появился у палатки бригадира… где совершенно случайно на окрестных кактусах в этот момент сидели сорок шесть газетных репортеров Америка встала на защиту своих очагов, включая очаги обитателей Парк-Авеню в Нью-Йорке, против предательской Мексики с ее огромной армией из 67000 человек с 39 военными самолетами. Женщины прятались под кровати; пожилые джентльмены прятали деньги в стволах вязов, а жена одного фермера-птицевода живущего в семи милях к северо-востоку от Эстеллина, в Южной Дакоте, женщина, широко известная своими кулинарными талантами и острым глазом, ясно видела отряд из девяноста двух мексиканских солдат, проходивший мимо ее дома в три часа семнадцать минут утра 27 июля 1939 года.

В ответ на эту угрозу Америка, единственная страна, никогда не проигрывавшая войны и никогда не начинавшая несправедливой войны, по сообщению чикагской «Дейли ивнинг корпорейт», поднялась, как один человек. Вторжение в Мексику предполагалось совершить, как только спадет жара, и даже раньше, если удастся наладить холодильные установки. В течение одного месяца пять миллионов человек были призваны в армию и немедленно приступили к обучению.

Так, пожалуй, в чересчур легкомысленном тоне, обсуждали объявление войны Мексике Джо Кэйли и Дормэс. Если они находили весь этот поход нелепым, то в их защиту следует сказать, что они считали нелепой всякую войну: и ту наглость, с которой обе стороны лгут относительно побудительных причин, и зрелище взрослых людей, по-детски радующихся возможности вырядиться в причудливые одежды и маршировать под примитивную музыку. Но войны, по мнению Дормэса и Кэйли, были не только нелепыми, но и страшными, потому что в каждой войне гибли миллионы людей, потому тысяч голодающих младенцев – это слишком высокая цена за портупею даже для самого красивого и трогательного юного лейтенанта.

Но оба они немедленно отреклись от своего убеждения, что все войны нелепы и отвратительны, оба заявили, что народные войны против тирании составляют исключение, как только узнали, что в Америке вспыхнуло народное восстание против всего корповского режима и что захват Мексики снят пока с повестки дня. Восстание охватило территорию примерно между Солт Сейнт Мэри, Детройтом, Цинциннати, Уичитой, Сан-Франциско и Сиэтлом, хотя на этой территории отдельные большие участки оставались верны президенту Хэйку, равно как, с другой стороны, вне ее многие обширные области примкнули к восстанию. Это была та часть Америки, которая всегда слыла наиболее «радикальной», – это неопределенное слово, видимо, означало «наиболее критически относящейся к пиратам». Это был район популистов, Беспартийной Лиги, рабоче-фермерской партии и Лафолеттов столь обширного семейства, что оно само по себе составляло значительную партию.

Поделиться:
Популярные книги

Кротовский, вы сдурели

Парсиев Дмитрий
4. РОС: Изнанка Империи
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
рпг
5.00
рейтинг книги
Кротовский, вы сдурели

Идеальный мир для Лекаря 8

Сапфир Олег
8. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
7.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 8

Светлая тьма. Советник

Шмаков Алексей Семенович
6. Светлая Тьма
Фантастика:
юмористическое фэнтези
городское фэнтези
аниме
сказочная фантастика
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Светлая тьма. Советник

Кодекс Крови. Книга VI

Борзых М.
6. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга VI

Младший сын князя. Том 2

Ткачев Андрей Юрьевич
2. Аналитик
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Младший сын князя. Том 2

Кодекс Охотника. Книга IX

Винокуров Юрий
9. Кодекс Охотника
Фантастика:
боевая фантастика
городское фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга IX

Кротовский, побойтесь бога

Парсиев Дмитрий
6. РОС: Изнанка Империи
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
аниме
5.00
рейтинг книги
Кротовский, побойтесь бога

Под маской моего мужа

Рам Янка
Любовные романы:
современные любовные романы
5.67
рейтинг книги
Под маской моего мужа

Новый Рал 8

Северный Лис
8. Рал!
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Новый Рал 8

Вперед в прошлое 2

Ратманов Денис
2. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 2

Секреты серой Мыши

Страйк Кира
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.60
рейтинг книги
Секреты серой Мыши

Толян и его команда

Иванов Дмитрий
6. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.17
рейтинг книги
Толян и его команда

Школа. Первый пояс

Игнатов Михаил Павлович
2. Путь
Фантастика:
фэнтези
7.67
рейтинг книги
Школа. Первый пояс

Жена неверного ректора Полицейской академии

Удалова Юлия
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
4.25
рейтинг книги
Жена неверного ректора Полицейской академии