У смерти два лица
Шрифт:
• Пришли результаты вскрытия. Придется ехать аж в Хопог. Мне дурно, а маму буквально вырвало перед тем, как мы сели в машину. Не знаю, выдержу ли.
Что бы там ни было написано в отчете, Зоуи все равно мертва. Вот такой вот недобрый день.
И все равно Мартина сидит, заткнув под бедра сжатые кулаки, и не отрываясь смотрит на экран, где местный диктор новостей — ярко накрашенная коротко стриженная седеющая блондинка — за столом в студии новостей читает подводку к сюжету.
— Главная новость дня пришла из округа Саффолк.
На экране мелькают серебристые заглавные буквы: «НОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ». Диктор передает слово репортеру — тонкогубому молодому мужчине в очках в проволочной оправе, стоящему в людном зале административного здания где-то в округе Саффолк. На диване рядом с Мартиной мама, сложив руки на коленях, то сцепляет, то расцепляет пальцы.
— Спасибо, Кейди. На данный момент нам известно, что сегодня утром результаты вскрытия были переданы семье погибшей, но пока не были оглашены. В ближайшее время ожидается заявление официального представителя службы судебно-медицинской экспертизы.
Камера показывает деревянную трибуну в комнате, не так плотно набитой репортерами, как надеялась Мартина. Спереди на уставленной микрофонами трибуне висит черно-золотая печать с изображением быка, окруженного словами: «ПЕЧАТЬ ОКРУГА САФФОЛК * НЬЮ-ЙОРК * СВОБОДА И НЕЗАВИСИМОСТЬ». Над печатью — картонная табличка: «Дэниэл Медина, руководитель, Служба судебно-медицинской экспертизы».
Женская часть семейства Дженкинсов, стиснув зубы, смотрит три сюжета местных новостей, пока, наконец, Дэниэл Медина не начинает выступление. Он выходит на трибуну с подготовленным текстом выступления в руках. Мартина наклоняется вперед, глядя, как он перебирает разложенные перед ним бумаги. Мама прикрывает рот ладонью.
Дэниэл объявляет собравшимся в помещении, что эксперты и патологоанатомы не смогли установить причину смерти ввиду сильного разложения обнаруженного тела Зоуи. К горлу Мартины подступает горячая желчь, а мама всхлипывает и снова сцепляет руки на коленях. Но то, что они могут подтвердить, повергает всех в шок: на момент смерти у Зоуи не было переломов костей. Это означает, что рассказ Анны о том, как Зоуи разбилась, упав с балкона третьего этажа Уиндермера…
Невозможно!
Мартина чувствует, как учащается пульс.
Мартина нервно ерзает на стуле у стола в дальней части химической лаборатории, которую мисс Фокс-Ригг любезно позволила использовать для интервью. Важнейшего интервью. Его нельзя было брать дома, где мама могла войти в комнату прямо во время записи. Хотя сейчас ей следовало бы быть на занятиях и готовиться к экзамену, она решила прогулять. К тому же в лаборатории акустика лучше. И на ближайший час она в полном распоряжении Мартины.
Она
Мартина находит «Тропы» в контактах и нажимает на зеленую кнопку вызова в телефоне. Записывающее оборудование готово к работе. Она сама тоже готова.
— Мартина?
— Привет, Анна.
— Прежде чем мы начнем, можно попросить тебя об одолжении? Тут следят за всей нашей деятельностью в сети, а мне нужно посмотреть один адрес… — голос Анны затихает.
— Конечно, — отвечает Мартина и соглашается поискать его ближе к концу разговора.
— А сейчас я включу запись. Хорошо?
Мартина старается говорить спокойно, уверенно. Профессионально. Но ногти впиваются в запястье.
— Да, конечно.
Мартина делает глубокий вдох. Она обо многом собиралась расспросить Анну, но новости о результатах вскрытия спутали все карты.
— Вот мой ответ: я не знаю, — говорит Анна, прежде чем Мартина успевает что-то спросить.
Анна начинает смеяться, и ее смех разносится глухим дребезжанием из миниатюрного динамика в телефоне Мартины.
— Что? — ошарашенно спрашивает Мартина, захваченная врасплох.
— Прости. Плохая шутка. Это цитата из старого фильма. Здесь вообще нет ничего из нашего века, — Анна откашливается. — Ты собиралась спросить, что на самом деле произошло той ночью.
Теперь, когда пришли результаты вскрытия. Ты собиралась спросить, как погибла Зоуи, если она не падала с того балкона.
— Верно, — говорит Мартина, постепенно приходя в себя. — Ты можешь мне что-нибудь рассказать? Ты помнишь что-нибудь?
— Если честно, то нет. Я помню, что была на том балконе. Вместе с Зоуи. Я помню падение. Я думала, она упала.
— А что ты думаешь сейчас, Анна?
— Я не знаю, что и думать. Я тут уже целый месяц. У меня была куча времени подумать, — пауза, затем Анна начинает напевать: — «Время ускользает, ускользает, ускользает в будущее…»
В ритме голоса Анны Мартина улавливает нотку истерики. Она откашливается.
— Я должна была бы уже во всем разобраться, — продолжает она. — Но похоже, что я сама не знала, о чем говорила.
Слова Анны — настоящая находка для подкаста. Она только что призналась, что солгала полиции. Разве не так? Мартина старается сохранить спокойствие, подавить легкое головокружение:
— Ты хочешь сказать, что не виновна в смерти Зоуи? Или что она умерла не так, как ты рассказала полиции?
Следует долгая пауза, и Мартине начинает казаться, что Анна больше не станет говорить. Что ее уже нет на том конце линии. Когда Анна наконец начинает говорить, она не отвечает на вопрос Мартины.