У Судьбы на Качелях
Шрифт:
Выслушав еще изрядное количество полезных советов, Ася отправилась путешествовать по городу. К тому часу, когда она добралась до верхней террасы горы Кармель, ноги гудели и хотелось сбросить узкие туфельки на маленьком, но все же каблучке. Говорила ведь тетушка: «тапочки надень!» Не вняла мудрому совету, а тут присесть негде, ни одной скамейки не видно!
Прилепившись к группе туристов, она обошла Храм, слушала русскоговорящего гида и дивилась необычной вере Бахаи, очень понравилось, что «Бог один для всех» и что «обязанность каждого человека самостоятельно
Она остановилась у парапета, засмотрелась на прекрасную панораму и решила, что такой красоты она еще не видела.
— Ну и как? — спросил за спиной мужской голос на иврите.
— Необыкновенно! Изумительный вид! — невольно откликнулась она и только после этих вырвавшихся по-английски слов повернула голову.
— Признайся, — тут же перейдя на английский, продолжил незнакомец, — что такой красоты ты никогда не видела? — Он с явным восхищением смотрел мимо нее, а потом с тем же выражением уставился темными, почти черными глазами ей в лицо. Она отвернулась и продолжала рассматривать залив, порт с причаливающим белым пароходом, обрамленные кипарисами зеленые террасы, спускавшиеся вниз, смуглых людей, копошащихся возле ярких клумб.
— Туда, туда посмотри, в море, — слегка толкнул он ее под локоть. По сине-изумрудной акватории шли под белыми парусами несколько яхт. Но у одной яхты, последней в строю, парус трепетал на ветру алым треугольником.
— Это не твой парус? — пошутила она.
— К сожалению, нет. Но яхта у меня есть.
Она чувствовала близко незнакомого мужчину и запах его одеколона с ароматом сандала, который она когда-то любила, но постаралась забыть, и ей показалось, что прошлое возвратилось и стоит у нее за спиной. но этого быть не может, и общее у прошлого и у этой новой минуты только в запахе, а лицо за ее спиной, к счастью, другое, с совсем другими глазами, и лицо это доброе и даже симпатичное, хотя она успела бросить на него только один быстрый взгляд.
— Это мой город, — сказал он, словно продолжая беседу. — Я не променяю его ни на какие Лондоны и Нью-Иорки. Ты из Англии?
Ася кивнула. — А ты? Ты здесь родился?
— Нет. Меня привезли сюда из Марокко ребенком. Но я везде был, даже в Японии. Я видел разные города. И понял, что жить я могу только здесь. Я пророс в этот город, в его ступени и террасы, в его улочки и улицы, в этот порт и корабли… Я сам стал как этот город. Когда я уезжаю куда-нибудь, одно его название, одно обозначение на карте волнует меня, я как влюбленный мальчишка, рвусь к этой гавани.
— Город, где я живу, тоже красивый.
— Возможно. Хотя вряд ли. Вряд ли такой как этот, — пояснил он. — Ты еще вернешься сюда, — убежденно сказал он.
— Зачем?
— За этим, — обвел он рукой, и она опять засмотрелась на синюю гладь залива.
Они не знакомились, не выясняли ничего друг у друга, блуждали по аллеям, потом вместе обошли Храм, двери в него уже закрылись, вокруг тоже ходили люди, но они были совсем одни, лицо в лицо, глаза в глаза, а потом и рука в руке. Ей захотелось остаться здесь навечно, принять бахайскую веру,
— ты веришь, что Бог один для всех? Так бахаи утверждают.
— Не знаю, — сказал он. — Я об этом не думал. Но это интересная мысль.
Она засмотрелась на странно цветущее высокое дерево — всё в белых и малиновых цветах.
— Бугенвилия, — сказал он, — растение-паразит. Посмотри, как она оплела ствол дерева и смешала свои красные цветки с его белыми.
— Не-ет, она не паразит. Она любит это дерево, посмотри, как тесно она его обняла, наверху уже не различишь, где она, а где дерево. Они не расстанутся уже.
— Очень романтично, — рассмеялся он, — пусть будет так. Пойдем, я отвезу тебя в одно место… тебе понравится.
Он усадил ее в яркокрасный «Феррари» и, покинув город, они ехали минут десять среди эвкалиптовых рощ, приземистых банановых пальм с висящими между широких листьев синими пластиковыми мешками и Амир (наконец-то они выяснили имена друг друга) объяснил ей, что внутри этих мешков находятся гроздья бананов — так они быстрее дозревают.
Амир остановил машину возле двухэтажного светлого здания с развевающимися на крыше голубыми флагами. На флагах под надписью «ТРИ ЖЕЛАНИЯ» красовались рыбы с изогнутыми хвостами.
Они прошли через магазин, в котором было всё — от сковородок до картин и разнообразных безделушек, свернули в проход и остановились на деревянном мостике. Перегнувшись через перила, Ася с изумлением смотрела в воду. В ней медленно и важно плавали серебряные, бронзовые, золотые и совсем черные — не рыбки, а РЫБЫ… Они не спеша, как бы давая себя рассмотреть, поворачивались, взмахивали хвостами, сверкали искристой чешуёй, уходили в прозрачную глубину до самого дна, где поблескивали монеты, и снова всплывали.
— Брось монетку и загадай три желания, — сказал Амир.
— Как в сказке про золотую рыбку? — спросила потрясенная красотой рыб Ася. — Ты тоже знаешь эту сказку?
— Ну да, — засмеялся Амир.
Ася вынула из кошелька монетку, помедлила и бросила в воду. Рыбы нисколько не испугались и продолжали медленно плавать, сияя сверкающими боками.
— Ты можешь бросить еще две, чтобы точно исполнились ТРИ желания.
— А я сразу сказала ВСЕ, потому что… — Ася не договорила, она просто не успела их отчетливо обдумать, — пронеслось в голове нечто сумасбродное и очень глупое.
— Ну что, пойдем дальше? — спросил Амир. Ася покачала головой.
— Я знал, что тебе понравится. Эти рыбы не только потрясающе красивы, они еще и потрясающе дорогие. Одна рыба может стоить от пяти до десяти тысяч долларов. Их заказывают из разных стран о-очень богатые люди, для своих бассейнов. А перевозят этих рыбок в специальных контейнерах, под охраной и доставляют в течение двадцати четырех часов с момента заказа.
Ася была поражена во второй раз. Но подумала, что такие прекрасные рыбы и не должны стоить дешево.