У тебя клыки?
Шрифт:
– Это вроде танца в банке с сардинами, – прокричала я Бену в ухо.
– Ты хочешь уйти? – проорал он мне.
– Не сейчас. Может немного позже.
Готова поклясться, кто-то в группе использовал магию, потому что все начинало становиться лучше. Бен улыбнулся и как-то сумел удержать нас двигающимися, так что почти никто цеплял нас. Я удерживала руки на его руках, позволив себе это мгновение. Музыка уже почти не казалась такой резкой и раздражающей и начала иметь смысл. Вдоль краев танцевальной зоны я смогла заметить маму, танцующую со смеющимся Питером. Имоджен видно отдала Элвису инициативу, потому
– Все здесь, – радостно прокричала я Бену, чувствуя себя на этот раз, вроде как частью коллектива, не чем-то особенным, просто собой, просто одним маленьким зубчиком на большом-пребольшом колесе.
– Они и должны быть, ведущий певец использует гламор[20], – ответил он. – Это заставляет людей хотеть танцевать. Разве ты не чувствуешь его?
– Ага, но я не возражаю. Эй, глянь, там Абсент. – Он посмотрел, куда я указывала. Я никогда не видела Абсент даже близко от палатки, где играют группы. Но она была тут, ее колючие розовые волосы качались вверх-вниз, когда она танцевала с Карлом.
– Я так счастлива, – сказала я и вскинула руки вверх, когда Бен рассмеялся со мной, обхватывая мою талию, и вращая вокруг. – Все так замечательно!
Я поняла свою ошибку в ту секунду, когда мои пальцы пришли в контакт с телами окружающих. Образы, мысли, надежды, желания, печаль, болезнь, горе… Когда Бен крутанул меня, сотни мыслей заполнили мой разум. Я потянула руки назад, но прежде я коснулась кого-то.
Кого-то плохого.
Кого-то злого.
Кого-то, кто планировал убить смеющегося, красивого мужчину, держащего меня в своих руках.
Глава 8
– Ты в порядке?
– Ага. Можешь теперь отпустить мою голову.
Я медленно села, так, словно ощущала головокружение и была готова в любой момент грохнуться в обморок. У меня даже в малейшей степени не было головокружения, но сильно болел живот.
Кто-то хочет убить Бена!
Бен присел на корточки рядом со стулом, к которому подвел меня, когда я симулировала обморок в палатке. Я глубоко вдохнула свежего воздуха, воздуха, не оскверненного сотнями тел, и оглянулась вокруг. Мы были около палатки Таллулы, находившейся в самой дальней точке от главной шатра. Музыка монотонно пульсировала у меня в затылке, как не проходящая головная боль. Я не помнила, как шла сюда, и задавалась вопросом, не нес ли меня Бен. Разве я не запомнила бы этого?
Кто-то хочет убить Бена!
Я покачала головой и снова закрыла глаза. Размышлять было очень трудно с музыкой, отдаленно бьющейся в моем мозгу.
– Ей лучше? Может она хочет воды?
Кто-то хочет убить Бена!
– Заткнись, – зарычала я визжащей внутренней Фран.
– Она только что велела мне заткнуться?
– Я не уверен. Прозвучало похоже.
Тень упала на мои руки, которые вцепились в Бена, словно я тонула. Это должно быть Таллула. Она
– Кто-то хочет убить тебя. – Я не думала, что произнесу эти слова, но сделала это. Это был мой голос и пальцы Бена сжались вокруг моих.
– Кто-то хочет убить меня, – очень сухо сказала Таллула. – Это не причина велеть мне заткнуться. И все потому, что я могу связаться с теми, кто умер и рассказать живущим вещи, которые они не всегда хотят обнародовать. Однажды, дама в Амстердаме, задушившая своего пожилого отца, пыталась убить меня шляпной булавкой. Шляпной булавкой! Естественно я знала, что она придет. Сэр Эдвард сказал мне. – Сэр Эдвард – приятель Таллулы. Он покойник, но они все еще зависают вместе.
– Не думаю, что Фран говорит о вас, – сказала Бен, не выглядя ни в малейшей степени удивленным, или обеспокоенным, или сердитым или еще как-то, как бы я почувствовала себя, если бы мне сказали, что кто-то хочет, чтобы я была мертвее раздавленного жука. Честно, он просто смотрел на меня, немного озабоченный, а его глаза вернулись к медово-дубовому цвету с золотыми крапинками.
Я взглянула на Таллулу и подарила ей слабую улыбку.
– Я не говорила вам заткнуться, и я рада, что у вас есть сэр Эдвард, чтобы знать всякий раз, если кто-то захочет укокошить вас, но Бен прав. Это о нем, не о вас.
– Кто-то хочет убить Бена? – Таллула отступила и уставилась на меня. Мама говорила, что Таллула в родстве с королевой цыган, и надо признать она была похожа на них. Ее кожа была цвета крепкого двойного латте[21], а глаза ясные ярко-синие. У нее были длинные черные волосы с большой белой прядью с одной стороны, и она всегда носила их собранными в большой шаровидный пучок на затылке. Она была старше мамы, но было трудно сказать, сколько именно ей лет, потому что на ее лице не было ни единой морщины, а даже у мамы была парочка линий вокруг глаз. – Зачем кому-то хотеть убить Бена?
Они оба посмотрели на меня.
– Не пяльтесь так на меня, я не знаю почему. Я даже не знаю, кто это был, там было слишком много толкущихся вокруг нас людей, все, что я почувствовала – кто-то хочет, чтобы Бен сдо… гм… умер.
Я знаю, о чем вы думаете. Что я оказалась там спустя несколько часов после разговора с Беном, и о том, могла ли я решать свои проблемы без его помощи, огромное спасибо, а я что делаю? Вываливаю все. Суть в том, что я не тупица. Я знаю, что могу разобраться с моими договорными штуками затребованными мамой, прижав наиболее вероятную персону, взявшую деньги, но тут было другое. Жизнь Бена была на кону[22] (Ой! Непреднамеренный каламбур). Он должен выслушать это, чтобы суметь добраться до увертливого подонка прежде, чем тот проткнет его осиновым колом.
Мои руки задрожали в его руках. Я знаю, что он почувствовал их дрожь, но ничего не сказал. Он просто чуть пожал мои пальцы, потом выпустил мои руки и встал, доставая мои перчатки из задних карманов. Я надела их, мысленно давая клятву, никогда не снимать их снова.
Ага, ну, знаю я – это была клятва, которую я не собиралась сдержать, но я почувствовала себя лучше примерно на секунд десять.
– Ты можешь идти или хочешь, чтобы я снова понес тебя?
Кошмар! Он нес меня к Таллуле, а я была в слишком жутком состоянии, чтобы заметить это.