У входа нет выхода
Шрифт:
– А бывает необидная правда? – усомнила Рина.
– Не бывает, но ты все равно постарайся!
– Совсем чуть-чуть, – подражая Яре, Рина робко показала пальцами это самое «чуть-чуть».
Калерия Валерьевна улыбнулась, не разжимая губ. Она махнула рукой и, подняв над головой руку с очками, начала целеустремленно пробиваться сквозь толпу учеников, запрудивших столовую. Вскоре самой Кавалерии не стало видно – одна вскинутая рука с очками, похожая на перископ подводной лодки.
Неожиданно Влад Ганич сорвался
– Отпустила! – похвастался он.
– Куда?
– В город. Домой.
– Навсегда? – изумился Сашка.
Ганич мотнул головой.
– Не, на один вечер. Других не пустит. Предупредила.
Лена пересела на стул напротив Влада.
– Будешь в городе, накачай мне фильмов на флешку! Не могу без кино! – попросила она.
Ганич поправил галстук, разместив узел сразу под кадыком. Он вечно размышлял над всякой ерундой так долго, что хотелось выть волком.
– Хорошо, давай флешку!
– У меня в Киеве осталась. На твою.
Ганич моргнул.
– А моя не испортится?
– А как она испортится?
– Ну как-нибудь… Чего-нибудь там сносится, размагнитится? Это только кажется, что флешки бессмертны, на самом деле количество перезаписей не так уж велико…
– Не будь гадом! – взмолилась Лена.
– Я не гад, – сказал Влад Ганич. – Просто пойми и меня. Если я скажу «да» тебе, то завтра меня о том же попросит кто-нибудь другой, и через неделю мою флешку обязательно заиграют.
– Ну и сволочь же ты! Попроси у меня что-нибудь!
– Это совершенно исключено! Я у тебя никогда ничего не попрошу! – категорично заявил Влад.
В Москву он съездил очень лихо и к полуночи, успев на последнюю электричку, был в ШНыре. Сашку это удивило. Он был уверен, что Ганич в ШНыр не вернется.
– Как ты думаешь, почему Кавалерия его отпустила, а нас нет? – спросил Сашка у Дани. Его очень занимал этот вопрос.
– Не знаю. Наверное, потому, что он тогда хотел сбежать, – ответил Даня.
В сто первой они собрались даже не в девять «нуль-ноль», а на пятнадцать минут раньше. Даже Фреда с Алисой, и те пришли до начала. Сто первая аудитория напоминала поточные аудитории любого института. Такие же большие окна, такие же ступеньки, два входа – один с первого этажа, другой со второго. Верхний закрыт. Макар поковырялся в замке скрепкой, но без успеха.
Где-то без пяти девять в сто первую вшагнул огромный застенчивый парень. Из всех новичков его знала одна Рина.
– Всем п-привет! Я Макс! Ваш мудрый старший п-педагог! Кавалерия срочно ушла в н-нырок. Ищет для Азы траву, которая р-растет только на двушке. Меня просили подменить.
Лара заинтересованно поправила волосы.
– Вау! А можно неприличный вопрос:
Макс с подозрением ткнул себя пальцем в плечо.
– Вроде с-свои, – сказал он.
Макар взревновал.
– Он что, заикается? – косясь на Лару, громким шепотом спросил он.
Прицеливания никто не заметил. Яблоко, которое грыз Макар, оказалось прибитым к столу коротким, в палец, арбалетным болтом. Макс потянулся перезаряжаться. Однозарядные арбалеты висели у него на перекрещивающихся ремнях.
– Давайте н-начинать. М-можете ничего не записывать! – позволил он, обнаружив в пальцах у Фреды нетерпеливо приплясывающую ручку.
У Дани зачесался язык, но арбалет лежал у Макса под рукой, и он оставил мудрые мысли при себе. Вместо этого нейтрально поинтересовался, когда они будут стрелять? Если он не ошибается, Макс – инструктор по стрельбе и рукопашному бою?
– Практики з-захотелось? Иди с-сюда! – Макс поманил Даню пальцем.
Даня, поколебавшись, вышел. Макс оказался ниже его примерно на полголовы. Зато в ширину они соотносились как пузырь и соломинка.
– Поговорим о нерпи и о л-льве. Новички часто не умеют ими пользоваться, хотя это п-просто. Чтобы использовать льва, нужно перед самим действием четко представить, чего т-ты хочешь… Видишь штырь?
Даня задрал голову. У потолка из стены торчал толстый кусок арматуры. До штыря было метра три с половиной.
– А т-теперь я представляю, как ты летишь и п-повисаешь. Уже в конечной ф-фазе, – продолжил Макс и, коснувшись льва, схватил Даню за пояс.
Секунду спустя Даня висел у потолка, болтал ногами и ухитрялся даже в таком нелепом положении сохранять философский вид.
– Можно полюбопытствовать, кто меня будет снимать?
Макс задумался. Заметно было, что этого он не продумал.
– Есть маленькая сложность. Ч-чтобы снять, надо снова тебя к-коснуться! – смущенно признался он.
В слепой попытке вскарабкаться на потолок Даня пачкал подошвами штукатурку.
– Но я высоко!
– Я в к-курсе, – сказал Макс и в поисках решения почесал шею. – Ну х-хорошо! Отпускай руки! Я тебя поймаю!
Даня осторожно посмотрел вниз. Зажмурился, громко заорал и разжал руки. Свалился он на что-то мягкое. Мягкое оказалось Максом.
Макс осторожно встал с пола, инспектируя свое тело на предмет переломов. Поспешно закруглив тему про льва, он стал рассказывать про степени защиты шныровской куртки. Рина вспомнила, как Ул, показывая, какая она прочная, подпрыгивал и бился грудью об землю. Макс же ограничился общими словами, которые звучали дежурно.