Уайтбол
Шрифт:
После проводов «Ганимеда» Христо вернули в изолятор.
Когда он вышел из машины и увидел знакомые ворота жилого корпуса, внутри все скрутило. Первый импульс был — броситься вперед и, пока не схватили, разбить голову об стену… «А если не успеешь? Или — не насмерть?» — «Тогда… пусть делают, что хотят». Несколько секунд заминки — исступление сменилось апатией: поздно, момент упущен, уже насторожились.
Бывший капитан внутренне подобрался и вошел в двери корпуса.
Все понеслось сначала:
Но когда становилось совсем тяжело, появлялся кто-то другой — нерожденный, непричастный этому миру, спокойный и мудрый. Появлялся — и давал пленке задний ход, останавливал машину, летящую к обрыву.
Принадлежность двум мирам. Две реальности. Две души.
Так прошел год. Нерожденный появлялся все чаще и чаще. Начал задерживаться неделями. Перестал уходить совсем.
Его, разумеется, не выявили ни тесты, ни гипноз — невозможно выявить то, чего нет.
… А позже он куда-то исчез. Оказавшись в летном городке, Христо иногда вспоминал о своем альтер эго, но ни разу больше не ощутил его присутствия.
В общей сложности «предположительно инфицированного Чужими» капитана выворачивали наизнанку в течение двух лет. По окончании этого времени, так и не обнаружив ничего интересного, отправили в летный городок, с предписанием ежемесячно являться на обследование по месту работы.
На сей раз до Среднеросска Христо добирался поездом. В запертом купе, в компании троих сопровождающих. Выныривая только в туалет, когда в коридоре было пусто. Разумеется, тоже со свитой.
…Будь такая возможность — он бы, наверно, путешествовал гораздо дольше. Только и делал бы, что путешествовал… Дорога удивительная штука, она избавляет человека от самого себя. Дорога — время между временем, разность потенциалов между прошлым и будущим. Промежуточная, немая зона, в которой, если повезет, можно потеряться на всю жизнь. Параллельный мир, подвижный, существующий сам по себе. Лучше всего это ощущаешь, когда путешествуешь долго: спрыгивая очередной раз с бегущей ленты — будь то поезд, самолет или еще что — обнаруживаешь: относительно того, другого, статичного мира не переместился никуда. Альпийские вершины вызывают в памяти Кавказ, пирамиды фараонов похожи на пирамиды ацтеков, побережье Баренцева моря — на побережье Чукотки. То есть — нет, разные, и разница не только в названиях. Но, кажется, отличия эти — функция не пространства. Времени. Будто в том местечке, где уже побывал, многое изменилось за те дни, недели, месяцы, которые ты простоял на своей бегущей ленте…
Но это — так, мечты. Вся земная жизнь Христо Ведова прошла на маленьком кусочке Вселенной, между Москвой и Среднеросском. Сейчас он опять проезжал этот кусочек, глядел в окно и жалел, что больше уже никогда не получится сделать Землю своей. Тот, второй — нерожденный — мог бы. Но его больше нет. Выполнил свою задачу и исчез. Бог
…А на остановках окно занавешивали.
В начале пути молоденькая проводница попросила автограф. Христо оглянулся на сопровождающего — тот пожал плечами.
Утром девушка притащила свежий номер журнала «Космос»:
— Вот… тут нет о Ганимеде, но больше в киоске ничего не нашлось.
— Да и ладно. Как вас зовут?
— Вероника.
— Красивое имя. Так звали мою первую любовь.
— Врете, небось? — смутилась проводница.
— Вру, — улыбнулся Христо. — Но имя все равно красивое. Что писать?
Она растерялась:
— Даже не знаю… Вообще — нет, знаю.
Решилась и выпалила:
— Я ребенка жду. Врачи обещают сына. Пожелайте, чтобы он вырос героем.
Христо вздохнул. Сама ты дите, с такими пожеланиями.
Вслух серьезно ответил:
— Быть героем — не значит быть счастливым.
— Счастье — слишком размыто. Оно ведь у всех разное.
— Вот именно.
Вот именно. Если б все переиграть — работал бы я сейчас научным сотрудником в каком-нибудь институте. Была бы у меня вот такая же стрекоза, носила моего ребенка… Кто у нее муж? Менеджер? Ученый? Таксист? Все одно неплохо. Главное — никакого космоса, ни боже мой.
— Тогда… — проводница еще немного подумала и твердо сказала:
— Пусть он сумеет сделать правильный выбор в жизни.
Кто — он? Ах, ну да — ребенок. Сын.
Между прочим, интересно: как выглядит правильный выбор, когда приходится выбирать между двумя заведомо неправильными решениями?.. Ладно, к черту софистику. Лети, стрекоза, и будь счастлива. Пусть твое дите сделает именно правильный выбор, что бы это ни значило.
Христо отдал девушке подписанный журнал. С сожалением посмотрел, как она выходит, закрывает за собой дверь…
Сожаление не укрылось от охранника:
— Средненькая, на мой вкус, женщинка, — усмехнулся он. — Чего ты в ней нашел?
— Отсутствие погон, — огрызнулся Христо.
— Извини за нескромный вопрос: ты баб одетыми трахаешь?..
— Пошел на х…! — взорвался бывший капитан. — Я могу хоть пять минут прожить без вашего трогательного участия?
— Живешь уже пятнадцать. Автографы раздаешь направо-налево. Пора честь знать.
— Ты засекал?
— А как же.
Христо промолчал и уставился в окно.
Один из сопровождающих поднялся с места и вышел. Через несколько минут вернулся обратно и, как ни в чем не бывало, сел у двери.
— Куда ты ходил? — спросил Христо не оборачиваясь.
— С девушкой поговорить.
— О чем?
— Напомнил, чтобы язык за зубами держала. Или нам тут нужно паломничество за автографами?
— Ее теперь на карандаш возьмут за этот автограф? — процедил Христо.
— Круче, — невозмутимо отпарировал охранник. — Отправят в пожизненное заключение, а родню вырежут до пятого колена.
— С вас станется.
— Окошко, между прочим, пора бы зашторить — станция близко.
— При чем здесь станция?