Уберечь любовь
Шрифт:
— Он был женат, — с гневом проговорила Эмили. — Он не имел права влюбляться в маму.
— Боюсь, у него не было выбора, — слабо улыбнулся Клод. — Во всяком случае, не больше, чем у меня, когда я увидел тебя в первый раз. Знаешь, о чем я тогда подумал?
— О чем?
— Ну вот она и пришла.
Эмили опустила голову, она не могла выдержать этой правды сейчас.
— Клод, пожалуйста, не надо. Мне очень больно!
— Ты права. Прости, — сказал он, вставая. — Мне лучше уйти. И вообще, лучше бы нам было не встречаться друг с другом. — Уже в дверях он повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. — Будем
— Клод!!! Один поцелуй! — Ее глаза умоляли его. — Только один поцелуй на прощание. Я не верю, что Бог накажет нас за это.
Она видела, как заходили на его скулах желваки. Он проговорил жестко и упрямо:
— Бог уже наказал нас. Разве это не наказание? И длиться оно будет до самого конца жизни.
Ее любимый ушел. Теперь уже навсегда.
Полчаса спустя Эмили услышала рев мощного мотора его джипа. Она рывком повернулась к стене и накрыла голову подушкой, чтобы не слышать этот непереносимый звук. Так она лежала какое-то время, пока не наступила полная тишина.
Проснувшись следующим утром, Эмили не сразу поняла, где находится.
Накануне, почти сразу после отъезда Клода, зашел управляющий и деликатно, но твердо предложил ей перейти в другую комнату. Это была незнакомая часть здания. Эмили сюда никогда не заходила. Комната, казалось, была специально предназначена для молодой женщины. Здесь все было устроено так, чтобы ни в чем не знать проблемы. Уютная небольшая кровать с кремовым пологом. Большое овальное зеркало, рядом с которым стоял изящный столик с множеством дамских безделушек: коробочек, флаконов с духами, наборами парфюмерии. Перед зеркалом находился удобный мягкий пуфик. Эмили потянула дверцу платяного шкафа и увидела, что весь багаж, который она привезла с собой, был заботливо разложен и развешан. Она не слишком удивилась. Месье Горгульи сделал все, чтобы у нее не было повода убежать из этого дома.
Эмили прошла в ванную. Роскошная ванная комната приняла ее дешевое земляничное мыло и зубную щетку. Ей стало почти смешно. Что толку быть богачом и видеть, как твоя прихоть мгновенно исполняется, стоит тебе повести бровью, если ты не можешь получить то единственное, что тебе действительно необходимо. Жизнь преподнесла ей еще один урок: никому не стоит завидовать. За красивым фасадом может скрываться одиночество и безрадостная жизнь.
Оставшись наконец одна, Эмили попыталась собрать всю свою волю и попробовать придумать, что же ей делать дальше. Она подошла к окну, отодвинула тяжелою штору и стала вглядываться в ночную темноту. Ах, если бы богачи имели волшебную палочку, которая склеивает разбитые сердца! Или эликсир, который удаляет память, чтобы можно было навсегда забыть веселые искорки в сине-зеленых глазах Клода и горячую мощь его тела. Но самым мучительным воспоминанием было обещание счастья в его поцелуях. Обещания, которые он никогда не сможет выполнить и которые будут преследовать ее всю жизнь.
— Мадемуазель Даррел, — услышала Эмили знакомый голос доктора Эрнстли. — Ваш отец хотел бы вас видеть.
Рот Эмили скривился в саркастической усмешке.
— С нетерпением жду встречи, — язвительно ответила она.
Доктор неодобрительно покачал головой.
— Он просил передать, что не
— Отдохну и успокоюсь? — сверкнула глазами Эмили. — Вы считаете это возможным? Послушайте, доктор, сделайте мне лучше фронтальную лоботомию. Вы случайно не специалист в этой области?
Доктор нахмурился. Ему было жаль девушку.
— В вашем случае, — назидательно произнес он, — я бы посоветовал небольшую дозу снотворного. На всякий случай я оставлю одну таблетку на туалетном столике.
— Спасибо, доктор. Это радикальное решение проблемы, — не могла остановиться Эмили.
Доктор пожелал ей спокойной ночи и вышел.
Таблетка действительно помогла — Эмили заснула почти мгновенно. Сны, правда, были бессвязные и тревожные.
И вот теперь ночь миновала, надо было пережить и этот день, и еще очень много пустых и бесполезных дней. Ей сейчас предстояло тяжелое испытание в виде встречи с отцом, или человеком, который считает себя таковым. Она так и не смогла до конца поверить в эту сказку. Что-то не склеивалось.
Эмили долго изучала в зеркале свое лицо, пытаясь найти хоть капельку сходства с Оноре Горгульи, и не находила. Не может же быть, чтобы отец не оставил какого-нибудь следа. Как там пишут в романах? Фамильная родинка, еще что-нибудь подобное. Ни-че-го.
Эмили пересмотрела свой гардероб. Она не готовилась к ответственным визитам, поэтому подходящего наряда у нее не было. Пожалуй, строгая юбка до середины икры, туфли на низком каблуке и строгая белая блузка. Обычная школьная учительница, а вовсе не охотница за богатыми мужьями и отцами. Господи, у нее есть еще силы шутить!
Вчерашний слуга уже ожидал ее за дверью, чтобы проводить в столовую. Эмили глубоко вздохнула, сунула руки в карманы юбки и двинулась за своим провожатым.
Оноре Горгульи одиноко сидел за большим столом в алькове. Он небрежно просматривал утренние газеты, но тут же отодвинул их в сторону, когда услышал покашливание слуги. Он поспешно встал и пошел навстречу Эмили. Легкая хлопковая рубашка оливкового цвета, льняные брюки, легкие прюнелевые туфли. Эту одежду вполне можно было бы считать домашней, если бы она не была столь безукоризненна. От него веяло деньгами и энергией.
Зачем он сломал ей жизнь?! Она могла бы любить его, как отца, если бы он был только отцом Клода.
— Доброе утро, — ласково сказал он, отодвигая стул и помогая ей сесть.
— Доброе, — ответила Эмили без тени улыбки.
Брови Горгульи слегка приподнялись. Он явно ожидал от нее другого тона.
— Что ты будешь? — спокойно продолжил он. — Кофе? Или предпочитаешь чай? Попробуй булочки, они теплые. — Он сделал знак рукой слуге, чтобы тот обслужил Эмили.
— Пожалуй, стакан апельсинового сока. И кофе. Я не хочу есть.
— Но тебе необходимо что-нибудь съесть, — настаивал Горгульи. — Доктор сказал, что ты и вчера ничего не ела. Ты же не хочешь заболеть?
Эмили взглянула на него равнодушно и холодно.
— Месье Горгульи, мое сердце уже болит. И никакой едой, даже самой вкусной, его не вылечить.
Оноре молча кивнул слуге, и тот поспешно покинул столовую. Оноре откинулся на спинку стула, его темные глаза не мигая смотрели на Эмили.