Убить ее!
Шрифт:
– Во-первых, потому, что я ему этого не сказала.
– Тебе было стыдно признаться, что ты занималась любовью с собственным мужем?!
Брови Нонны поползли вверх.
– Конечно же нет! Но если ты сам этого хочешь, я могу попросить его вызвать тебя как свидетеля. И ты сам расскажешь суду о том, что случилось перед тем, как я ушла.
– Зачем тебе вообще понадобилось туда идти?
– Хотел убедиться, что с девушкой все в порядке.
– Ты Семену об этом говорила?
– Говорила.
– Тогда почему он не сказал об этом судье?
–
– Силы?!
– Ну, я имею в виду мою версию того, что случилось.
– То есть пусть пока думают что хотят? То же самое, что и все в городке?
– И что же думают в городке?
– Что ты и есть тот человек, который надругался над тремя девушками и которого так и не нашли после совершения преступления.
У Нонны разом пропал аппетит.
– Где ты это услышал, Альберт?
– Тарик сказал, а он сам узнал, когда был в баре.
– С него станется!
– Но ведь это не правда?
– Конечно нет.
– То есть тебе не за что краснеть?
– продолжал допытываться Альберт.
– Нет.
– Тогда почему сама не скажешь им в лицо? Почему не кричишь об этом всем и каждому? Почему позволяешь всем продолжать думать то, что им вбивают в голову?
– Я так и сделала, заявила, что не виновна. Альберт мотнул головой:
– Это не одно и то же! Тот, кому нечего стыдиться, на весь мир кричит о том, что не виновен!
В том, что он говорил, была своя логика. И Нонна готова была с этим согласиться.
– Может, я была не права. Может, было бы лучше сразу объяснить, как все было на самом деле... Но ведь так мне посоветовал Семен.
Альберт озабоченно облизал губы.
– Он ведь твой друг, да?
– Близкий друг.
Он уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал.
– А те девушки, которых изнасиловали раньше?..
– И что же?
– Это ведь не ты?
– Нет.
– Ты клянешься?
– Клянусь.
Практичный как всегда, Альберт слегка пожал плечами:
– Конечно, к тому же, если бы тебе просто нужна была женщина, ты бы нашел бы ее в Баку, ведь правда? И зачем кого - то насиловать, если в Баку много лесбиянок.
Оставалось надеяться, что дежурившему не придет в голову подслушивать. Смутившись, Нонна хрустнула пальцами. Что ей ответить?! Что она слишком горда для того, чтобы ждать его внимания, как милости? Что каждый раз, когда они были близки, она корчилась потом от стыда, чувствуя его презрение? Да разве могло быть по-другому? Что, кроме презрения, мог Альберт испытывать к жене, грубо настаивавшей на своих супружеских правах даже после того, как все ее обещания оказались фальшивыми?
– Это трудно объяснить, - с трудом пробормотала она.
– Но ведь так оно и должно быть.
– Альберт понизил голос.
– Или я чего-то не понимаю? Разве я когда-нибудь отказывал тебе?
– Нет.
– А прошлой ночью?
– Нет, - вынуждена была признаться
– Это было замечательно.
И вдруг увидела, как Альберт взгрустнул.
– Так почему же ты мне об этом не сказала? Почему просто встала, оделась и ушла, а ведь была ночь? Тарик сказал, что на это может быть только одна причина!
– И какая же?
– Что тебе просто на меня наплевать, что ты уже жалеешь, что вышла за меня. Что ты попросту используешь меня, когда под рукой нет других мужчин!
– Но это не так!
– возмутилась Нонна.
– У меня нет никого, кроме тебя!
– И я должен этому поверить?!
– Ты должен верить мне, милый, - тихо сказала она и замерла, потрясенная, вдруг сообразив, что чуть ли не впервые за последние годы назвала его так. Он всегда была для нее просто Альбертом.
– Так оно и есть, любовь моя. Я...
Она протянула к нему руки, но он оттолкнул ее. Привстав, Альберт молча смотрел ей в глаза. Одно мгновение ей казалось, что сейчас он ударит ее.
– Ну да, теперь я для тебя и милый и любимый! Долго же пришлось ждать, пока ты соберешься меня так назвать! И где? В тюрьме! Перед судом за убийство и изнасилование! Ты дура!!!
– Говорю же тебе, я не убивала Цыбина! И жену его пальцем не тронула!
– А мне все равно, - выпалил Альберт.
– Если хочешь знать, я вообще об этом не думаю. И мне нет дела до того, в чем тебя обвиняют.
– Он уже почти кричал.
– Я не могу забыть о том, что ты сделала со мной, с нами обоими!
Нонна потянулась к ней, чтобы обнять, успокоить, снова он отошел в сторону.
– Нет, - холодно процедил Альберт.
– Прошу тебя, давай не будем! Может быть, верный и преданный муж и должен так поступать, но ведь я тоже человек! И имею право вести себя как нормальный мужик!
Он круто повернулся и вышел из камеры. Его каблуки мрачно простучали по коридору.
Нонна провожала его взглядом, пока он, не обернувшись, не исчез за тяжелой металлической дверью, которую предупредительно распахнул перед ней дежурный. Потом устало присела на край кровати, невидящим взглядом уставилась сквозь решетку.
Если она правильно угадала причину гнева мужа, значит, она еще больше дура, чем покойный Цыбин, подумала Нонна.
И что самое обидное - из-за ее глупости они напрасно потеряли целых два года.
Глава 15
Солнце постепенно клонилось к закату, по земле протянулись вечерние тени. Альберт не принес ей поужинать, Нонне пришлось довольствоваться тюремной баландой. Она с трудом прожевала жесткий, как подошва, кусок мяса, заедая его неизбежной безвкусной овсянкой. Потом заставила себя выпить жидкий, простывший чай. Кусок не лез ей в горло, но она заставляла себя глотать, и не потому, что была голодна, а твердо намереваясь сохранить свои силы.