Убить Герострата
Шрифт:
Я разозлилась на себя и шлепнула рукой по шапке пены – хлопья полетели в разные стороны, залепив рот и нос. Смыв пену и проморгавшись, я снова, как и утром, подумала, что Антон какой-то… неправильный. В моем представлении банкир должен жить совсем по-другому. А у него ни дача, ни квартира особой роскошью не отличались. Нет, вся обстановка, техника подобраны со вкусом, вещи, безусловно, дорогие. Если бы я внезапно разбогатела, вряд ли бы мне пришло в голову завести золотой унитаз или кровать, инкрустированную перламутром. Но то я, а то банкир. Похоже, я с каким-то
Впрочем, я была рада тому, что ошибалась. Может, что-то в этой квартире я и заменила бы, но в целом мне все нравилось. И отделанный светлым деревом просторный холл. И гостиная всех оттенков светло-коричневого: от палевых обоев до ковра и штор цвета молочного шоколада. И светло-зеленая спальня с огромной кроватью, на которой не только я, но и сам Антон мог спать поперек. И кухня, где чего только не было, а для чего предназначены некоторые штуковины, я могла только догадываться. И ванная, неправдоподобно большая, серо-голубая, с орнаментом в виде греческого меандра. Ни зеркал на потолке, ни прочего выпендрежа. Даже вместо ожидаемой джакузи – обычная голубая ванна, только длинная и широкая. Впрочем, вон тот шкафчик не очень, можно бы и получше подобрать. И весов не видно.
Аллочка, а не слишком ли всерьез ты вдруг стала себя воспринимать?
Не успела я ответить на этот животрепещущий вопрос, в дверь постучали.
– Что случилось? – рявкнула я, потому что от неожиданности чуть не захлебнулась.
– Алла Валентиновна, вы там долго еще будете? – спросил смутно знакомый мужской голос. С большим трудом удалось сообразить, что это Леонид.
– А что?
– Надо ванную проверить. Но мы можем и подождать.
– Да, подождите минут пятнадцать, пожалуйста!
Вот черт! Я лихорадочно стала перебирать шампуни на полке. Фен! Вот он, на крючке, в пластиковой сумочке. Уже лучше, но все равно…
Ровно через пятнадцать минут я выскочила из ванной в халате, с полотенцем на голове и феном наперевес. Леонид и еще двое незнакомых субъектов, похожих на “людей в черном”, сидели на кухне. На столе, рядом с кофейными чашками, громоздились неведомые мне приборы. Я шмыгнула в гостиную и закрыла за собой дверь.
Фен оглушительно ревел, поэтому ни шагов, ни стука в дверь я просто не услышала. Откинула с лица еще влажные волосы и увидела стоящего на пороге Леонида. Он смотрела на меня, удивленно моргая.
– Что? – спросила я растерянно-нахально и выключила фен.
Леонид молчал. Потом слегка пожал плечами и сказал:
– Мы закончили.
– Нашли что-нибудь?
Он снова помолчал, словно размышляя, стоит ли мне что-нибудь говорить.
– Нет, не нашли.
После чего развернулся, как солдат на параде, через левое плечо, и вышел. Я с трудом перевела дух.
На столе лежала записка: “Если ничего не найдут, позвони матери. Она беспокоится”.
Еще бы! Сначала звонит какой-то мужик и говорит, что доченька уехала. Потом другой мужик (а может, и тот же самый,
А если телефон все-таки слушают?
Тут я заметила на письменном столе многострадальный “Эрикссон”. Интересно, можно ли узнать место, откуда звонят по сотовому? Наверно, можно. Кажется, в кино я видела что-то подобное. Но для этого нужна специальная аппаратура и какое-то время для определения пеленга. Нет, вряд ли меня смогут засечь. Но на всякий случай я решила, что, если мама подойдет сама, скажу, что все в порядке, и сразу повешу трубку. Или скажу то же самое на автоответчик.
– Здравствуйте! – маминым голосом отозвался вышеозначенный агрегат. – Вы позвонили в квартиру Кривичевых. К сожалению, сейчас мы не можем подойти к телефону. Оставьте сообщение после звукового сигнала.
– Мам, это я. У меня все в порядке, я…
– Алла, подожди! Только не вешай трубку!
Вот паскудство! К телефону подбежал Кирюша. Только его мне и не хватало.
– Пожалуйста, Алла! Мне с тобой надо поговорить!
Голос его звучал так жалобно, что я дрогнула.
– И чего ты хочешь?
– Ал, я хочу объяснить. Я же знаю, ты меня видела. Ну, в магазине.
– А-а…
– Черт, я понимаю, - он говорил вполголоса, видимо, мама была дома, но в другой комнате или на кухне, - это звучит глупо, но…
– Это не то, что вы думаете, - перебила я. – Просто обожаю эту фразу.
– Но это правда! Юля – сестра моего друга Саньки. Мы покупали продукты к Санькиному дню рождения.
– И ты хочешь сказать, что у тебя с ней ничего нет. Ага, так я и поверила! Стой! – вдруг сообразила я. – Ты сказал, ее зовут Юля?
– Да, а что?
– Ты не врешь? То есть, я хотела сказать, ты уверен?
– Конечно, - удивился Кирюша. – Я ее с пятилетнего возраста знаю. Ну… Когда-то мы с ней немного… того, но все давно кончилось. Нет, Алла, серьезно. Мне с Мариной хорошо, я ее не брошу.
– Потому что он хороший. Ладно, - буркнула я, тщательно пытаясь скрыть радость, - мне-то что, хоть Юля, хоть Оля (“Лишь бы не Лена!”), хоть Иван Ефремович! Не бойся, я маме ничего не скажу. Радуйся жизни. И скажи ей, что у меня все в порядке.
– Слушай, а тебя менты искали. Ты чего натворила? – Кирюша по-прежнему говорил почти шепотом, но голос его звучал уже не испуганно-умоляюще, а просто с любопытством.
– Да ничего особенного. Ограбила швейцарский банк, - ляпнула я и положила трубку.
Так… Значит, Кирюша здесь ни при чем. (“Если, конечно, не врет!” – с настойчивостью паранойи бубнил какой-то внутренний зануда, похожий на мигающую точку тревожной сигнализации в уголке экрана). Уже лучше. Значит, та девица, которую я встретила в тупике, не Ладынина. Просто Кирюша заметил меня в магазине и сказал ей, кто я. А потом мы с ней случайно столкнулись. Может, она живет рядом. И она поспешила уйти, сказав первое, что пришло в голову. Наверно, испугалась, что начну выяснять отношения.