Убить Хемингуэя
Шрифт:
– Умный ребенок, – сказал Ласситер. – К тому же девушка. А мне необходимо расширять круг своих фанатов.
– Разумеется, я уже имела представление о вас как о личности, – сказала Патриция. – Я многие годы специализировалась по Хемингуэю, поэтому знала о вашей связи с Эрнестом. Но именно доклад моей студентки сделал из меня вашу читательницу.
– Я должен признаться, – сказал он, – в тот вечер я подслушал, что вы здесь говорили. Я следил за вами, Патриция. (Она тогда сидела за столом
Она улыбнулась уже несколько пьяной улыбкой:
– Почему?
– Потому что мне придется выступать перед парой сотен таких, как вы. Это пугающая перспектива для постмодернистского пионера и автора бульварного чтива со средним образованием.
Она помешала свой коктейль пальцем, выловила вишню, съела и сунула черенок в рот. Гектор прищурившись следил за ней. Она улыбнулась, вытащила черенок изо рта и уронила его на стол. Оказалось, что она языком завязала черенок узлом. Довольно тугим узлом, надо сказать.
Ну и ну,подумал Гектор.
– Прошел слух, что вы отделываетесь от всех ученых, кто пытается с вами заговорить, мистер Ласситер. Но вот мы разговариваем. – Она улыбнулась, заметив его реакцию на черенок.
Он закусил губу, оторвал взгляд от черенка и посмотрел ей в глаза.
– Ну, Патриция, бывает разговор, а случается и допрос. Последнее меня не интересует. И у этих «всех ученых» нет ваших глаз и улыбки. (И, – подумал он, – они не умеют проделывать такие фокусы с черенком вишни своими маленькими розовыми язычками.)
– Значит, мне должно льстить, что вы со мной разговариваете, Гектор? У этого разговора есть какая-то цель?
Гектор пожал плечами:
– Расскажите мне про этого Ричарда Полсона. Я его немного знаю, но недостаточно. Видел его вчера за вашим столиком.
Патриция улыбнулась:
– Он написал одну хорошую книгу о парижских годах Хемингуэя.
– Да, я читал. Не такой уж кошмар.
– Как близко Ричарду удалось подобраться?
Гектор улыбнулся:
– Наверное, довольно близко. Во всяком случае, он уловил дух времени.
– Расскажите подробнее, – попросила она, расстегивая сумку и доставая оттуда инкрустированный мундштук.
Гектор выудил свою старую «Зиппо» из кармана и дал ей прикурить. Она посмотрела на гравировку на зажигалке.
Гектору Ласситеру
«Одно настоящее предложение»
Э. X.
Ки-Уэст, 1932
– Боже мой, – воскликнула Патриция, – я читала об этой зажигалке и о вашей игре,
Гектор, пожалуй, не так бы сказал, но суть она уловила.
– Попали, – сказал он.
– И надо же, тысяча девятьсот тридцать второй год. Они делали эти зажигалки надолго, верно?
– «Зиппо» предлагает бесплатную ремонтную программу, – сказал Гектор. Он заметил, как ее рука соскользнула с зажигалки на его пальцы. Ее тонкие пальцы поглаживали его руку. Ногти Патриции были выкрашены красным лаком, но обгрызены. Гектор еще не знал, двинется ли он в этом направлении в жизни, но в голову ему уже пришла первая строчка нового рассказа или романа: Когда ты начинаешь спать с женщиной моложе твоей зажигалки, ты знаешь, что сделал шаг в сторону печали.
Он запомнил фразу, чтобы обдумать позднее.
– Какую политику поддерживает Ричард? Он не за правое крыло?
Патриция сморщила нос:
– Господи, да нет. Мы почти все марксисты, а Ричард еще левее меня.
– Я всегда слышал, что все левые носят длинные волосы.
– Тогда зачем вы спрашиваете?
Гектор улыбнулся:
– Допустим, мне не хочется с вами расставаться, тяну время.
Она одарила его заслуженной улыбкой и склонила голову набок. Теперь она показалась Гектору более симпатичной. Сексуальный взгляд, полные губы, длинная шея.
И Гектор вдруг почувствовал, что ее нога прижалась к его ноге и слегка двигается вверх-вниз.
Она неожиданно нахмурилась:
– Сколько сейчас времени?
Гектор взглянул на свой «Таймекс».
– Без десяти двенадцать.
– Черт! – сказала Патриция. – Мне надо лететь… я провожу занятия в секции. «Хемингуэй и другие». Вроде как рассматриваем Папу через призму Юнга. Вы можете прийти, а потом…
Ее нога снова потерлась о его ногу.
Довольно приятно, но на секцию его терпения не хватит.
– У меня на ближайшие два часа есть дела. Так что боюсь, пойти я не смогу, дорогуша. Вы здесь на все время конференции?
– Да, – разочарованно сказала она. – Вы тоже?
– До грустного конца. Давайте продолжим позднее, идет?
Патриция улыбнулась:
– Договорились.
16. Шакалы
Если только эти мерзавцы (критики) не хвалят вас взахлеб, скажу так: не обращайте на них внимания.