Убить Хемингуэя
Шрифт:
Все еще стоя спиной к двери, Гектор засунул рукопись за ремень своих слаксов сзади, где бы ее не было видно под спортивной курткой.
Тут он повернулся, и сердце его упало.
Перед ним стояла Мэри – с ружьем, направленным ему в голову. Руки не дрожали, глаза дикие. За ней стоял Полсон, у этого глаза были расширенными и ненавидящими.
Голосом, охрипшим от алкоголя и таинственного зелья, Мэри сказала:
– Спрашивай меня! Спроси меня о том, что вы оба так хотите знать. Валяй, Лассо… профессор… задавай вопрос, который вы всехотите задать!
Гектор поднял руки и
Он взглянул поверх ее плеча на Ричарда. Неужели профессор снова подмешал Мэри зелье, привел ее в безумное состояние? Возможно. Или он сам употреблял это зелье, потому что выглядел таким же безумным, как и Мэри: сильно вспотел и странно раскраснелся. Зрачки Мэри и Ричарда были величиной с десятицентовик. Ричард таращился в затылок Мэри, как будто мог просверлить его своим злым и испуганным взглядом.
Мэри этого всего не видела, она смотрела поверх ружья на Гектора. Ее щеки дергались, как будто ею управляла какая-то сила, которая старалась взять свое и явно одерживала победу.
– Тебе даже не нужно ничего говорить, – сказала Мэри. – Я все вижу по твоим глазам. Убила ли я старого негодяя? Черт бы все побрал! Да! Да, я убилаЭрнеста!
Они стояли в тесной комнатушке, Гектор все еще в самом низу, под прицелом ружья Мэри. Мэри – ступенькой выше, Ричард за ней и еще чуть повыше. Слова Мэри эхом отлетели от стен. Гектор и Ричард пытались переварить это признание.
Мэри заявила это с неистовой гордостью. Гектор почувствовал, как подгибаются колени, и ощутил страх за свою жизнь.
Этот безумный ученый теперь торопливо записывал ее признание в свой блокнот, даже когда палец Мэри начал подрагивать на первом курке.
Самое настоящее безумие.
Гектор подумал: я действительно сейчас умру, и ничего с этим не поделаешь. Милостивый боже!
Теперь все тело вдовы тряслось. Она шагнула вперед, как будто хотела прижать стволы к голове Гектора, прежде чем отправить его в небытие.
На секунду Гектор подумал, какие появятся заголовки в газетах. Наверное, что-нибудь вроде «Друг Хемингуэя убит в футе от того места, где умер Папа»… Возможно, даже выскажут предположение, что он умер, имитируя Хема. Мать твою!
Тут глаза Мэри закатились, и она потеряла сознание.
Гектор поймал ружье, прежде чем оно упало на пол и случайно выстрелило.
Теперь ружье было в его руках. Гектор поднял глаза и увидел, что ученый замер и смотрит на него. Гектор попытался обуздать свой собственный адреналин – это же надо, быть так близко к смерти от руки Мэри… Он снова взглянул на Ричарда. Гребаный ученый всеслышал. Что теперь Гектору делать с этим клятым ученым?
Ричард трясся как осиновый лист. Он это получил, он получил признание, которое собирался вытрясти из Мэри.
Увидев ружье в руках Ласситера и вообразив, что он может направить его на него, Ричард завизжал и побежал вверх по ступенькам.
Гектор чертыхнулся. Когда входная дверь захлопнулась за удирающим ученым, Гектор посмотрел, что такое с Мэри… она лежала с широко открытыми глазами и дергалась. Она напомнила ему обдолбанного наркомана, у нее даже пена на губах появилась. Что же, ситуация становится все мрачнее и мрачнее, не так ли?
Книга четвертая
Война мужчин
14. Фаворит
Огромное преимущество писателей в том, что они могут подглядывать за людьми.
Двое мужчин сидели друг напротив друга за столом. Немного превозмогая себя, Ричард смирился с мыслью: оба они – мужчины, привыкшие, чтобы их слушали. Люди прислушиваются к их словам, обоих можно назвать собирателями информации. Но, будучи профессором, Ричард полагался на метод Сократа: ставь вопрос и добивайся ответа. Человек, сидевший напротив него за столом, больше напоминал киноактера, а другой, ну, другой был больше похож на бандита.
Ричард понимал, что попал в чуждую среду. Испуганный и затюканный, Ричард поморщился, когда Криди наклонился к нему через маленький столик в пабе и сказал угрожающе:
– Ты меня разочаровываешь,Ричард. Ты сказал, что, после того как ты получил, чего добивался – этого признания Мэри в убийстве Хемингуэя, – после того как ты получил материал для своей драгоценной биографии, Мэри потеряла сознание. Горничной не было. Весь дом и этот Ласситер были в твоем распоряжении. Дверь в комнату с рукописями была открыта. Ты должен был раньше Ласситера выхватить у Мэри ружье, отправить его в ад, выполнить свое задание в комнате с документами, затем оставить их обоих там. Пусть местная полиция разбирается. Они бы решили, что Мэри Хемингуэй убила Ласситера. Ты бы остался чистым.
Нет, подумал Ричард. Так не могло произойти, даже если бы он мог убить Ласситера, а он знал, что на такое не способен. И Ханна знала, что Ричард вернулся в Дозорный дом. Он бы не смог все убедительно объяснить жене. И с его счастьем его приезд или отъезд обязательно заметил бы какой-нибудь сосед.
И вообще, теперь, когда у него было признание Мэри, он не мог рисковать своим собственным арестом или смертью от рук помощников этого человека. Кроме того, теперь Ричард уже видел кучу бумаг – кипы рукописей Хемингуэя, его письма. Настоящий кладезь. Ему хотелось вернуться туда, решительно все просмотреть. Подкрепить удивительное признание Мэри массой новых откровений Папы. С этой целью Ричард уже побеспокоился об оперативном просторе для себя. Он соврал Ханне, что возвращается в Бойсе раньше, чем он на самом деле собирался. Он снимет еще номер в гостинице, запасется хорошим вином, блокнотами и ручками. Он так же поступит и с этим человеком. Скажет ему, что возвращается в Бойсе, а сам будет планировать, как ему снова попасть в ту комнату с рукописями в Дозорном доме.