Убить Хемингуэя
Шрифт:
– Но он же из ФБР, – возразила Мэри. – Они могут сделать все, что захотят.
– Есть предел даже власти Гувера, – сказал Гектор. – И я намереваюсь обозначить этот предел. Когда я уеду, тебе надо начать с того, чтобы заставить Джимми сменить все замки на комнате с документами. И спрячь новые ключи понадежнее. И, Мэри, отныне сама смешивай свои напитки – на тот случай, если они доберутся и до твоей горничной. – Он немного помолчал, потом продолжил: – Чего нам действительно не хватает, так это какого-нибудь джокера. Чего-то такого,
– Эрнест постоянно распускал язык, – тихо сказала Мэри, – писал разные сенсационные вещи в письмах. Думаю, возможно, Гувер слышал о проекте, которым Папа давно грозил…
Гектор резко поднял голову:
– Ты это о чем? Какомпроекте?
– Хем говорил об этом несколько раз, начиная с сороковых годов. Что-то вроде той книги о тебе, о которой он постоянно говорил, но которую так и не написал. У него была задумка насчет романа про Гувера.
– Ты это серьезно?
– Папа болтал об этом на протяжении нескольких лет. Утверждал, что якобы проводил всякие расследования и те данные, что он собрал, сделают эту книгу блокбастером. Конечно, если кто-нибудь рискнет ее напечатать. Напечатать? Черт, не мешало бы ее сначала написать.
Гектор облизал губы:
– Одной только идеиХема написать книгу о Гувере более чем достаточно, чтобы напугать Джона Эдгара до усрачки, узнай он об этом…
Мэри кивнула:
– Особенно, если учесть ее основной тезис о том, что в Джоне Гувере есть негритянская кровь.
Милостивый боже.Нет ничего удивительного, что Гувер пошел вразнос.
– Ты уверена, что Хем так и не начал писать эту книгу?
– Одна болтовня, – сказала Мэри. – Он дошел уже до такого состояния, когда вся его работа заключалась в трепе.
Гектор сделал вид, что пропустил это замечание мимо ушей. Улыбнулся, достал блокнот и ручку и начал что-то быстро писать.
Лучше не придумаешь: благодаря своей болтливости Хем обеспечил себе пожизненное преследование ФБР. Теперь, годы спустя после его смерти, от той же самой мифической книги можно получить дивиденды…
Благодаря идее, возникшей у Гектора, само понятие затяжной игры может принять совсем другой характер.
Мэри удивилась:
– Что ты делаешь? Ты пишешь? Сейчас?
– Ты когда-нибудь играла, Мэри? Очень на это надеюсь, потому что я пишу для тебя сценарий.
– В смысле?
– Ты еще раз расскажешь мне об этом романе про Гувера, но с учетом того, что я тут тебе напишу. Мы повторим этот разговор, только теперь следуя сценарию, который я пишу. Хем написал книгу, рукопись Хема у меня и была у меня уже некоторое время. И наш разговор состоится
– И что это даст, Лассо?
– Вместо тебя они сосредоточатся на мне, оставят тебя на время в покое, и мы сможем спрятать бумаги более надежно. – Гектор закончил писать и протянул Мэри свой «сценарий». Спросил: – Ты хорошо разбираешь мой почерк?
– Нормально.
– Теперь мы отправимся в мою машину и все это проделаем.
– Почему в машине?
Гектор подмигнул.
– Потому что пока я разбирался с местными копами, Криди установил в машине подслушку. Эта проклятая машина просто напичкана жучками.
Через час Гектор отыскал поганенький бар в центре Кетчума и зашел в телефонную будку на задах. Он раскрыл свою записную книжку и нашел там номер телефона агента Тилли, одного из ребят Гувера, с которым Гектор имел дело в былые годы, когда иногда оказывал Бюро некоторые услуги. До того как познакомился с темной стороной Гувера в конце пятидесятых.
Эдмонд Тилли сказал:
– Давненько ничего от тебя не слышал, Гектор.
– Слишком давно. Мне нужна некоторая информация, причем срочно. Все, что сможешь раздобыть о парне, который все еще служит в Бюро, примерно моего возраста, зовут Донован Криди, он олицетворят все, что ты ненавидишь. Чем грязнее добытая грязь, тем полезнее для дела, приятель.
– Как я с тобой свяжусь, Гек?
– Сам позвоню, – сказал Гектор. – У меня сейчас дел по горло, и все срочные.
Гектор повесил трубку и отправился к машине. Включил фары, вдавил педель газа в пол и помчался в сторону Мичигана.
39. Благо, дарованное в муках
Есть ощущение конечности, мрачное предчувствие надвигающегося уничтожения в такой большой части деконструктивной деятельности в самых разных обличиях, что это уже не постмодернизм, а скорее предвестие апокалипсиса.
37
Дэвид Леман (р. 1948) – американский поэт, критик, редактор.
В автобусе было невыносимо душно. Ханна сошла с автобуса с сильными резями в животе и прямиком ринулась к туалету автобусной станции Анн-Арбор; почки невыносимо болели.
Она заметила в унитазе кровь, но немного, недостаточно, чтобы начать беспокоиться, уверила она себя. Не так, как после Ричарда. Она вызовет врача, когда доберется до квартиры. Она уже представляла себе, какую нотацию он ей прочтет.
Ханна вышла из туалета бледная, прижав руку к животу. Тут она увидела человека в черном костюме, черные, зализанные назад волосы и нос с горбинкой.