Убить волка
Шрифт:
На свете живет множество умных и талантливых людей, но если человек чересчур умен, зачастую он не горит желанием помогать своей стране — мудрый себя оберегает [4]. Требуются выдающиеся ум и отвага, чтобы смело выступить вперед, всем вместе собраться и взвалить на себя эту ношу.
Когда люди на передовой трудятся, не покладая рук, это еще не значит, что все хорошо закончится... Вполне возможно, все приложенные ими усилия окажутся напрасны. Но какой сейчас была бы эта страна, не будь подобные герои её надежной опорой на протяжении тысячи лет?
Господин Фэнхань вернулся к выполнению
Трактир, расположенный на узкой улочке, не мог сравниться с величественной и изящной старой башней Циюань и больше напоминал небольшую чайную. Не было ничего необычного в том, что господин Фэнхань решил почтить визитом подобное место. Он сложил зонтик и стряхнул с него дождевые капли. Когда заскрипели деревянные ступени, он поднял голову и увидел, как Ляо Жань снимает мокрую бамбуковую шляпу [5]. Тот уже успел подняться на второй этаж и отвесил ему небольшой поклон. Чжан Фэнхань быстрым шагом последовал за ним.
Так они оказались во внутреннем помещении, где их уже дожидался мужчина средних лет. На вид ему сравнялось сорок, может пятьдесят лет, внешность его была довольно заурядной, а одежда — неброской. Уголки его глаз и кончики бровей плавно изгибались, от чего человек этот мог показаться крайне дружелюбным. Впрочем, присутствуй здесь какой-нибудь сановник из министерства финансов, он был бы поражен... Ведь это был никто иной как Ду Ваньцюань, богатейший купец в Цзяннани.
Дела его в Цзяннани процветали. Как-то раз он лично возглавил команду торговцев, отплывших на Запад [6]. Этот огромный купеческий корабль стал единственным судном, побывавшим там с тех пор, как император У-ди открыл морские пути. На девять шансов умереть был лишь один - остаться в живых [7]. Путешествие это принесло Ду Ваньцюаню немалую выгоду, с тех пор его прозвали Цайшэнь [8].
Позднее Ду Ваньцюань переехал на северо-запад, где его избрали главой торгового дома центральной равнины на Шёлковом пути.
Когда Император по непонятной причине поместил Аньдинхоу под домашний арест, этот сметливый и практичный управленец решил эвакуировать из нестабильного региона купцов из своего торгового дома. Благодаря этому во время нападений в западных землях пострадало гораздо меньше мирных граждан, чем могло. Можно сказать, что Цайшэнь крайне вовремя угадал, в какую сторону подует ветер, и повернулся в нужном направлении.
Никто точно не знал размер состояния Ду Ваньцюаня, но поговаривали, что тот несметно богат и может соперничать с целой державой. Хотя, конечно, учитывая бедственное положение Великой Лян, это сейчас было не самое лестное сравнение.
И вот сам Цайшэнь во плоти, монах из храма Хуго и упрямый старик из института Линшу собрались в жалкой маленькой таверне.
При виде Чжан Фэнханя Ду Ваньцюань вежливо поднялся на ноги и уступил ему место во главе стола. Сложив вместе руки в знак приветствия, он сказал:
— Пожалуйста, присаживайтесь. Я больше десяти лет не видел старшего брата [9], но кажется, ты совершенно не изменился. Стал еще более величественным, чем я тебя помню.
Чжан Фэнхань не согласился с его словами:
—
Ду Ваньцюань сложил руки в знак уважения и признался:
— Когда этот ничтожный Ду собрался в столицу, жена и дети пытались отговорить его. Они боялись, что поскольку ситуация в городе не стабильна, то тут мои старые кости и упокоятся. Но я спросил себя: разве господин Фэнхань не старше меня? Хотя господин Фэнхань был безоружен все равно он не дрогнул, когда вражеское войско нанесло мощный удар по стенам города. Мелкий торговец вроде меня не в силах тягаться с таким бесстрашным воином. Если я струшу даже повидаться с тобой, смогу ли я потом считать себя достойным человеком?
Ду Цайшэнь давно вел свои дела и привык жить в достатке. Его манера речи сильно отличалась от Янь-вана, но оба умели парой слов смутить человека, выставив его в лучшем свете. Чжан Фэнхань понял, что если Ду продолжит рассыпаться в комплиментах, то они так и до ночи не обсудят дела, поэтому был вынужден сесть во главе стола.
Мастер Ляо Жань молитвенно сложил руки и показал на языке жестов: «У господина Ду большая семья, хозяйство и каждый день тысячи забот, а господину Фэнханю скоро надо возвращаться в институт Линшу. Поэтому давайте поскорее перейдем к сути. Я считаю, следует дать дорогу молодым».
После чего Ляо Жань снял висевшие на руке четки и осторожно распустил их. Одна бусина упала. Ляо Жань разобрал самые крупные бусины, старые и деревянные, на части — внутри они оказались полыми с многочисленными шестеренками.
Господин Фэнхань и Ду Ваньцюань переглянулись и занялись делом. Каждый из них снял с руки четки. Когда все части сложили рядом, они притянулись друг к другу, скользя по столу. Шестеренки начали соединяться, и детали тут же встали на место, образуя гладкий деревянный жетон с иероглифом «Линь».
— Прошло больше двухсот лет с тех пор, как кто-то собирал этот жетон, — вздохнул Ду Ваньцюань. — Последний раз наши предки вверили его Императору Тай-цзу [10] и не ошиблись, поскольку правитель принес стране двести лет мира и процветания. Теперь это сокровище перешло нашему поколению, и я надеюсь, что мы сможем выбрать достойного кандидата... Раз мастер Ляо Жань решил созвать сегодня Линьюань, значит, у него кто-то есть на примете.
Ляо Жань сказал на языке жестов: «Старина Чжун и представительница семьи Чэнь сейчас на фронте, поэтому не смогли приехать. Старина Чжун несколько дней назад прислал мне письмо и четки. В той провинции, куда отправилась барышня Чэнь, до сих пор неспокойно и эти земли гораздо дальше расположены, поэтому ее ответ еще не пришел. Но думаю, что через пару дней мы узнаем ее мнение».
Ду Ваньцюань взглянул на лежащий на столе деревянный жетон Линьюань и торжественно произнес:
— Прошу, начинайте.
«Амитабха, — монах молитвенно сложил руки, опустил голову и сказал на языке жестов: — В начале войны один человек предложил использовать деревянных птиц для отправки сообщений, таким образом даже в осажденном городе мы могли посылать и получать информацию. Затем этот человек взял на себя опасную миссию по убийству шпиона, лично защищал город и отказался от предложения занять императорский трон...»