Убить волка

Priest P?

Шэнь И не услышал его предложения. Слишком погрузился в свои мысли и тщательное обдумывание прежде сказанного.

— Я ничего не знал об этом. Не думаю, что тебе следует вмешиваться в столь личные дела.

— Э?!... — возмутился Гу Юнь.

— Ничего не поделаешь, буду ждать окончания войны, — сказал Шэнь И. — Тогда я подам в отставку с поста генерала.

Гу Юнь осекся и от удивления чуть не свалился с лошади.

— Делать девушке предложение, пока идет война — дурная примета. — С крайне несчастным видом Шэнь И нахмурил брови и, думая о своем, признал: — Если служивые вроде нас с тобой будут постоянно тосковать по

близким, то на поле боя окажутся связаны по рукам и ногам. С таким подходом опасно идти на войну. Если со мной что-то случится, не получится ли, что зря ли я ей докучал?.. Увы!.. Боюсь, прежде, чем в стране воцарится мир, пройдет вечность, и она меня не дождется... Вот проблема. Цзыси, не знаешь, как отпугнуть от нее полчища ухажеров?

— ... Можешь не переживать на этот счет. Барышня Чэнь сама их отвадит.

Чуть погодя Гу Юнь прищурился и расхохотался.

— Над чем ты смеешься? — удивился Шэнь И.

— Да над тобой, — признался Гу Юнь. — Ты сдал экзамены на учёную степень и на следующий же день сбежал из академии Ханьлинь, чтобы радостно присоединиться к Линшу. После того, как ты добился успехов в институте Линшу, стали поговаривать, что господин Фэнхань сделает тебя своим преемником. Тогда ты вдруг ушел и оттуда, чтобы примкнуть к Черному Железному Лагерю в качестве простого механика. И вот со временем ты добился выдающихся воинских заслуг. Все считают, что в одно мгновение ты возвысился до Небес [4]... Освободил осажденную столицу, спас жизнь самому Императору. Тебе выпала прекрасная возможность подняться еще выше. Кто-то думает, что тобой руководил холодный расчет, но на самом деле это не так. Ты предпочел бы все бросить и жениться.

Шэнь И печально усмехнулся. Он действительно был человеком без особых амбиций. Подобно няньке он все эти годы присматривал за Гу Юнем и заботился о нем. К несчастью, Аньдинхоу сопровождали многочисленные кровопролитные сражения, вот и его друг заодно случайно прославился. Поскольку Шэнь И не мечтал о военных заслугах, то без труда мог от них отказаться.

Некоторые хитрецы за пять лет способны измениться до неузнаваемости, в то время как другие люди по характеру сродни стоячей воде. Даже если они многого достигнут, их первоначальные цели останутся прежними.

Гу Юнь посмотрел на своего друга и внезапно расчувствовался. Неприятный осадок от дворцовых интриг мгновенно испарился. Он по-дружески приобнял Шэнь И и похлопал по плечу.

— В будущем, если решишь обратиться к барышне Чэнь, можешь рассчитывать на мою помощь.

Шэнь И совершенно не заметил перемену настроения Аньдинхоу. Все еще беспокоясь по поводу женитьбы, он начал по второму кругу занудно причитать:

— Верно... Эх, ты же сам сказал, что нас ничего не связывает. Не подумают ли обо мне, что я человек непорядочный? Эй, Цзыси, скажи, а... Ай, забудь! Ты ведь ужасный бесстыдник, боюсь, что...

Генерал Шэнь погряз в неуверенности и самоедстве.

Гу Юнь промолчал.

Хотя сердцу не прикажешь, ныть Шэнь И мог бы и поменьше.

У Гу Юня аж голова разболелась. Потеряв всякое терпение, он огрел лошадь плеткой по крупу и сбежал.

Тем временем, весть о том, что Янь-вана пригласили во дворец, едва он въехал в пригород, как на крыльях, разнеслась по столице. Все заинтересованные лица мгновенно узнали об этом. Фан Цинь сидел в своем поместье в окружении слуг и своих верных сторонников. Что касается поднятого в Цзянбэе восстания,

то у Фан Циня создалось впечатление, что кто-то другой извлек выгоду из его стараний.

Семьи Люй и Ян и их сторонники напоминали гнилые зубы. Вроде и растут в одном рту, но время от времени такие зубы воспаляются и ноют от боли. Что не только мешает нормально жевать, так еще и создает дополнительные трудности. Неплохо было бы наконец избавиться от них. Но Фан Цинь никак не ожидал, что у Янь-вана наготове несколько коварных планов, а у «вырывания гнилого зуба» будут столь масштабные последствия. Янь-вану не требовалось находиться в столице, чтобы, пользуясь растерянностью Фан Циня, перехватить инициативу и прибрать к рукам Великий канал.

Теперь, когда учредили Управление Великим каналом, а предприятия росли повсюду, как молодой бамбук после дождя, возврата к прежней жизни не было. Умудренный опытом старый лис Фан Цинь нутром чуял, что дальше последует серия реформ — земельная, гражданская и так далее.

Он собирался было применить тактику "богомол хватает цикаду, не замечая позади чижа" [5]. К несчастью, Янь-ван успел воспользоваться приемом "при свете дня строить мостки вдоль скалы, под покровом темноты перевалить через гору Чэньцан" [6]. Фан Цинь все просчитывал на десять ходов вперед, но совершил ошибку.

Когда Фан Циня только назначили министром финансов, у него установились теплые и сердечные отношения с Военным советом. Когда родные реки и горы попали в руки врага, все жители Великой Лян столкнулись с трудностями. Нужно было восстанавливать разрушенную столицу из горы камней и ни у кого не оставалось сил на споры и вражду. Перенесенное национальное бедствие сплотило императорский двор — они цеплялись за малейшую надежду спасти страну. Тогда все относились к друг другу с уважением и восхищались чужими талантами. Кто же знал, что их пути так скоро разойдутся?

Иногда Фан Цинь с трудом боролся с белой завистью по отношению к Цзян Ханьши. Если бы их поменяли местами, он явно стал бы куда более талантливым и надежным помощником Янь-вану, чем Цзян Чун и Сюй Лин. Не родись он в семье Фан... Пусть он был бы бедным ученым, что, невзирая на трудности, упорно учился, чтобы дослужиться до поста мелкого чиновника...

Впрочем, жизнь жестока... Чего сейчас-то предаваться пустым мечтам. Янь-ван явно намеревался избавиться от прежних политических сил. После восстания в Цзяннани над ними занесли мясницкий нож. Теперь их цели противоположны, а сами они стали врагами.

Помощник Фан Циня осторожно произнес:

— Господин, говорят, что во время вторжения иностранцев Император выказывал намерение передать трон Янь-вану. Сейчас Янь-вана срочно вызвали во дворец... Пока в стране царит мир, Император не будет отрекаться, но Янь-ван в его глазах остался верным слугой, которому он готов поручить заботу о наследном принце. Возможно, пора подумать, что лучше тут предпринять?

Фан Цинь прищурился — слова помощника вернули его к реальности.

— Когда Ян Жунгуй от имени Янь-вана поднял восстание, в сердце Императора явно зародились сомнения, — заметил другой помощник. — Но Янь-ван выставил себя жертвой обстоятельств и под предлогом полученного ранения избежал опасности. Довольно долго он не давал о себе знать... Зато теперь, когда Император его простил, Янь-ван не преминул воспользоваться шансом вернуться в столицу и восстановить свое влияние. Боюсь, у него большие планы.