Убийца среди нас

Силин Анатолий Савельевич

...Удар по голове был смертельным. Мишка так и упал на землю с крепко зажатым в руке ножом. Удостоверившись, что Козлобаев мертв, Красавин забрал бумажник с деньгами и не задерживаясь пошел к своей машине. Бумажник по дороге выбросил, а деньги пойдут на лечение матери.

Из первой попавшейся по пути телефонной будки, изменив голос, позвонил по "02". В дежурную часть милиции поступил анонимный звонок: на окраине кладбища, рядом с микроавтобусом "Форд", лежит труп мужчины.

А дней через десять Красавин получил из Полянска письмо. Алена писала, что в Каменогорске убили Мишку Козлобаева. При нем нашли заявление в милицию, где Мишка признавался

в организации ее изнасилования. По делу арестовали еще двух человек, и ее вызывали к следователю. Алена из больницы выписалась, но никуда не ходит, готовится к поступлению в университет.

Сестра обрадовалась, что одного "гада" Боженька уже наказал. Откуда ей было знать, что смерть Мишки -- дело рук ее брата.

Петр спрятал подальше биту и с утра допоздна пропадал в автомастерских, зарабатывая деньги на производство шапок.

XX

Перед отъездом в Москву Нина разложила на кровати все тридцать шапок: мужских и женских, разных фасонов. Шапки шила в основном ее подруга, но и сама Нина приложила руку.

– - Красотища-то какая!
– - сказала она, любуясь.
– - На рынке такое видела, но чтоб самой заиметь -- даже в мыслях не появлялось.

– - И сколько же стоит одна такая шапчонка?
– - полюбопытствовал до всего дотошный свекор.

– - В Москве, говорят, много, -- уклонилась от прямого ответа Нина.
– - Зима в разгаре, и до весны далеко.
– - Улыбнувшись, помечтала: -- Еще б конкурентов поменьше, тогда совсем хорошо будет.

– - Если бы с машиной не кинули, -- посожалел Петр.
– - Вот же гады!...

– - Кто чем промышляет, -- философски вздохнул старик.

– - Я эти рожи на всю жизнь запомнил. Только б дорожки пересеклись!...

– - Ты, братишка, благодари Бога, что живой остался, -- перебила Нина.
– - Шлепнули бы посильнее, и поминай как звали.

Свекор кивнул:

– - Правда-правда. Что дороже -- жизнь или машина? Ясно, что жизнь, это и дураку понятно. Так что не гневи Бога и выбрось черные мысли из головы. Как она, кстати, голова-то себя ведет?

– - По-разному. Как подергаюсь, так боли начинаются. Иной раз башка словно спелый арбуз трещит. Но бывает и ничего. Это, наверное, от настроения зависит, от настроения и покоя.

– - Ты уж, братишка, ради Бога, не хандри, -- вздохнула сестра.
– - Погляди, как здорово с шапками получилось. Много нам не надо...
– - протянула мечтательно.
– - Но-о-о...
– - и хитро подморгнула Петру, -- машину мы купим. Это точно, и получше твоей. Станем на ней шапки возить продавать.

– - Сам как-нибудь осилю, -- буркнул Петр.

– - Не говори "гоп", -- осадил невестку свекор.
– - Не загадывай наперед, дело это тонкое, и можно запросто прогореть.

– - А чего теперь-то бояться? Шапки -- вот они. Осталось продать, только и всего. Потом еще пошьем и опять продадим, но побольше. Вот так и дело свое заимеем.

– - Дай-то Бог, -- вздохнул свекор.

Обсудили, где жить в Москве. Дед дал адрес своего старого друга, с которым вместе служили, а потом переписывались. Друг с супругой к ним уже отдыхать приезжали. Других знакомых в столице не было. "Отвезете медку, сала, яичек. Люди они простые, примут как родных. Только на выпивку, -- хитро посмотрел на Красавина, -- не налегай".

– - Да ты что, бать! Петр как раз это дело и не любит. Я тоже, между прочим, не буду здорово налегать, -- пошутила Нина и стала заворачивать каждую

шапку в газету, чтобы не попортить мех.

Старики перед сном помолились, Нина уложила спать Мишку, а Петр поехал предупредить Парамошкина о своем отъезде.

... Знакомые свекра в Москве оказались людьми простыми и добрыми. В трехкомнатной квартире их проживало шестеро. Хозяин Василий Игнатьевич, высокий, полноватый, с залысинами на висках, еще работал шофером в автоколонне. Его жена Нина Ивановна -- продавец гастронома. С ними жила семья сына из трех человек и еще незамужняя дочь. Гостей они хотя и не ждали, но были искренне рады. Как водится, справились о здоровье, порасспрашивали друг друга о жизни в столице и на периферии. Разговор был продолжен за ужином. Василий Игнатьевич после нескольких рюмок водки еще больше раздобрел и пообещал летом приехать к старому другу отдохнуть, а заодно порыбачить и пособирать грибы. Он уже бывал в Каменогорске года три назад.

Петру с сестрой надо лишь несколько ночей у них переспать, а днем, с утра и допоздна, торговать на рынке. Приезжали в Москву впервые, дело для них новое, толком не знали, что за порядки на столичных рынках и где лучше приткнуться. Рассчитывали, что москвичи помогут и введут в курс дела. Поначалу определялись, где удобнее торговать. Помогла хозяйка. Она обзвонила знакомых, занимающихся бизнесом, и те малость просветили. В Лужники, сказали, не прорваться, там все поделено и забито, туда можно попасть только по протекции какой-нибудь "лохматой" руки. Василий Игнатьевич, посмотрев на свои руки, покачал головой. "Я всего лишь шофер, -- сказал с сожалением.
– - Связей не имею". Привлекали два рынка: Черкизовский и Сокольнический. Правда, до них с Юго-Запада далековато, да и вставать придется чуть свет, но более удобного варианта не находилось. Много было других вопросов. К примеру, можно ли пройти на рынок без очереди или надо заранее купить место? Есть ли на рынках туалеты? Сколько в первый раз взять с собой шапок? Провести день на морозе -- это не в теплой постели проваляться.

Хозяйка вновь кому-то звонила и что-то уточняла. Василий Игнатьевич тоже давал советы: с вечера и утром не наедаться, не напиваться, а если прижмет, то терпеть. Опасения свекра Нины по поводу увлечения хозяина выпивкой не подтвердились. Он принял в меру и велел брату с сестрой пораньше лечь спать. Обещал утром проводить до места назначения. Окончательно решили ехать на Черкизовский рынок.

... Хрум-хрум, хрум-хрум, -- колко и бодро похрустывает под ногами снег. Впереди -- Василий Игнатьевич, идет степенно, шаг размеренный, а скрип под ногами звучный, как ход больших старинных часов. Чуть сзади Нина с Петром. В руках по сумке. Петр делает один шаг, Нина -- два. Она стучит сапожками так быстро, будто носки подгоняют пятки. Еще не проснулись окончательно, зевают. Так молча и подошли к метро. Обернувшись, Василий Игнатьевич сказал:

– - Держитесь поближе ко мне.

В вагонах совсем пусто. В такую-то рань москвичи еще только просыпаются. Стук колес, плавные разгоны и остановки на станциях убаюкивают. Василий Игнатьевич, уткнув подбородок в теплый шарф, дремал, Нина и Петр тихо переговаривались. Как сложится первый день торговли? Повезет ли? Надо все запоминать, больше провожать никто не будет. Петр спокоен, просто его роль какая-то непонятная: и зачем только сестра с собой взяла -- лишние траты. Могла бы поехать с кем-нибудь из таких же, "желающих разбогатеть"... Прижав ногами сумки с шапками, задремал.