Убийцы Гора
Шрифт:
– Рабам пора уходить, - вырвавшись, пробормотала она.
Когда я освободил её из своих объятий, она привстала на цыпочки и поцеловала меня в нос.
– Может быть, уже завтра вечером мы снова увидимся, - сказала она.
Я сомневался в том, что это возможно. По моим предположениям, агент Царствующих Жрецов, который
приобретет девушек, вероятно, должен будет стараться как можно скорее доставить их в Сардар или, по крайней мере, в Ко-ро-ба. Хотя и в этом случае он мог бы на некоторое время задержаться здесь, и тогда мне удалось бы узнать, куда он отправляется, а то и увидеться с
Элизабет поцеловала меня на прощание и убежала.
Эту ночь она проведет в камере для ожидающих, а наутро её вместе с сотнями других отправят в клетки для рабов Куруманского квартала.
– По загонам!– кричал Хо-Ту.– Занять свои места!
Эти слова относились к Вирджинии Кент и Лане, которые никак не могли решить, кому из них первой оставить почетное место обслуживающей рабыни за столом Ремиуса.
– По местам, маленькая рабыня, - подгонял Вирджинию Хо-Ту.– Я к тебе обращаюсь, любительница надевать своим хозяевам миски с кашей на голову. Давай быстрее в камеру. Тебе нужно хорошенько выспаться. Завтра у тебя ответственный день. Ты будешь представлять на аукционе дом Кернуса!
Вирджиния сразу погрустнела.
– Да, господин.
Лана победоносно рассмеялась, подошла к Ремиусу и, поглядывая на Вирджинию, положила руку ему на плечо.
– Завтра, рабыня белого шелка, тебя продадут, но Лана так и останется в доме Корпуса, - торжественно произнесла она, наклонившись и поцеловав Ремиуса в затылок Вирджиния не в силах была сделать ни шагу с места, её кулачки беспомощно сжимались, а в глазах заблестели слезы отчаяния.
– Как твое имя?– требовательно обратился Хо-Ту к рабыне красного шелка.
– Лана, господин, - ответила она.
– Завтра ты тоже оставишь дом Кернуса.
– Да, господин, - недоуменно пробормотала девушка, переводя ничего не понимающий взгляд с Хо-Ту на Ремиуса и обратно.
– А сейчас, - распорядился Хо-Ту, - отправляйся в камеру для ожидающих!
У девушки от неожиданности едва земля не ушла изпод ног.
– В камеру для ожидающих?!– воскликнула она.
– Да, - усмехнулся Хо-Ту - Завтра на Празднике Любви тебя выставят на продажу.
– Нет!– закричала она.– Нет!
Вирджиния расхохоталась и захлопала в ладоши.
– Нет!– продолжала истерично кричать Лана.
– Марш в камеру, рабыня!– скомандовал Хо-Ту, снимая с пояса стимулятор.
В глазах девушки появился животный ужас Она бросила последний взгляд на Ремиуса и, опасаясь вывести из себя Хо-Ту, опрометью бросилась из зала Вирджиния Кент опустилась на колени
– Спасибо, господин, - сказала она.
Хо-Ту взял её за подбородок и приподнял ей голову.
– Ты смелая девчонка, маленькая рабыня, - сказал он.– Но к мискам с овсянкой тебя допускать опасно Она снова уронила голову - Ну, хватит' ту-1 же пробурчал Хо-Ту - Живо в камеры!
И Вирджиния Кент, пекоща преподававшая в колледже на Земле древнюю историю, мигом вскочила на
ноги и, босая, в короткой тунике рабыни, побежала в камеры для ожидающих, откуда её поутру вместе с остальными отправят на невольничий Куруманский рынок, где она, стоя на деревянных подмостках рядом с Филлис и Элизабет, будет своим выставленным на продажу телом, как и сотни других девушек, зарабатывать деньги для дома Кернуса.
Хо-Ту поглядел ей вслед и усмехнулся:
– До чего смелая девчонка.
– И весьма опасная, когда у неё под рукой оказывается миска с овсянкой, - напомнил я.
– Да, верно, - согласился он.
Я окинул взглядом опустевший зал. Теперь здесь оставались только охранники и члены обслуживающего персонала. Мне уже хотелось вернуться в свою комнату.
Прощание с Элизабет давалось мне тяжелее, чем я мог предполагать.
Внезапно в зал вошли два охранника, толкая перед собой женщину.
Я заметил, что лицо Хо-Ту покрылось мертвенной бледностью. Его рука потянулась к кривому ножу на поясе.
Женщину подвели к столу, к тому месту, где сидел Кернус. Вокруг её талии был завязан ярко-алый шнурок, с которого свисала длинная полоса красного шелка. Волосы женщины были распущены, а руки стянуты цепями за спиной. На левой лодыжке у неё ещё позвякивали прикрепленные колокольчики, по звон их уже не казался таким мелодичным, как раньше. И шокера для рабов у неё на поясе тоже не было.
– С Кейджералией тебя, Сура, - приветствовал женщину Кернус.
– С Кейджералией, господин, - с неприкрытой злостью ответила она.
Хо-Ту не выдержал.
– Пусть она вернется в свою комнату, - обратился он к Кернусу.– Сура хорошо служила нам Она лучшая наставница во всем Аре.
– Ей следует напомнить, - ответил Кернус, - что она всего лишь рабыня.
– Я прошу вас!– воскликнул Хо-Ту.
– Это решено, - сказал Кернус.– Пусть разыграют, кому она достанется.
Несколько мужчин оставили свои места и собрались вокруг одного из столов, на котором тут же появились игральные кости и пустой кубок. Сура с низко опущенной головой продолжала неподвижно стоять перед Кернусом на коленях. Охранник пристегнул к её ошейнику цепь, а ключ от крохотного замка - кусок загнутой на конце проволоки - повесил себе на грудь. За спиной женщины мужчины возбужденными криками сопровождали каждый бросок игральных костей. Я начинал догадываться, что это уже не просто очередной розыгрыш; за всем стояло нечто большее. Гордость Суры и занимаемое ею в доме положение, хотя она и была всего лишь рабыней, признавались и большинством охранников, и членами обслуживающего персонала. Похоже, даже Кернус решил, что она заходит слишком далеко, поэтому и счел необходимым унизить её, позволив использовать Суру как обычную рабыню красного шелка.