Убийцы Гора
Шрифт:
Я отошел в центр комнаты и уселся, скрестив перед собой ноги. Бутыль я, конечно, взял с собой.
Она поставила рядом со мной свой бокал и подошла к сундуку, в котором хранилась её кукла.
– Зачем тебе эта игрушка?– спросил я.
Она молчала, аккуратно укладывая куклу на прежнее место среди лоскутов и украшений, на самое дно сундука, в правый угол.
– Можешь не отвечать, если не хочешь, - сказал я.
Она вернулась ко мне и опустилась напротив меня на колени. Я снова поднес ей вина и выпил сам.
– Эту
– Я и не знал, что у рабынь красного шелка могут быть матери, заметил я и тут же пожалел о своей нелепой шутке, увидев, что она не улыбается.
– Ее продали другим хозяевам, когда мне было пять лет, и это все, что у меня от неё осталось.
– Извини, - сказал я.
Она опустила глаза.
– Отца своего я не знала, - продолжала она, - но думаю, он был красивым рабом. Мать тоже мало что знала о нем, поскольку во время моего зачатия они оба бьши в масках.
– Понятно.
Она снова поднесла бокал к губам.
– Хо-Ту любит тебя, - сказал я.
Она отвела глаза.
– Я знаю.
– И часто на Кейджералию тебя вот так приносят в жертву?
– Когда у Кернуса появляется для этого соответствующее настроение, ответила она и спросила: - Можно, я оденусь?
– Да, - кивнул я Сура подошла к одному из сундуков и, достав длинный отрез красного шелка, обмотала его вокруг себя, закрепив на талии шнурком
– Спасибо, - сказала она Я снова наполнил её кубок - Однажды, много лет назад, на праздновании Кейджералии меня заставили отдаться рабу и я забеременела, - продолжала она.
– Ты знаешь, кто это был7 - Нет Я была в маске, - она невольно содрогнулась.– Его привели откуда-то с улицы. Я до сих пор его помню Он был такой потный, пухлый, с липкими, грязными руками. Он все время пыхтел и так противно похихикивал. Зато мужчины за столом веселились вовсю. Наверное, действительно забавное было зрелище.
– И что с ребенком?
– Я родила его. Но ребенка сразу забрали, так что я его никогда не видела. Скорее всего, получился такой же урод, как и его зачинатель.
– Вряд ли, - сказал я.
Она грустно рассмеялась.
– Хо-Ту часто к тебе приходит?
– Да, я играю ему на калике Он очень любит слушать эту музыку.
– Ты настоящая рабыня красного шелка.
– Много лет назад, - задумчиво продолжала Сура,Хо-Ту был изувечен его заставили выпить кислоту.
– Я об этом не знал.
– Некогда он был рабом, но завоевал себе свободу поединками на" кривых ножах. Он был очень предан отцу Кернуса, а когда Кернуса-старшего отравили и фамильный медальон дома перешел к Кернусу-младшему, Хо-Ту позволил себе выразить недовольство, и его заставили выпить кислоту. Но он так и остался в этом доме - А зачем бы ему было здесь оставаться?
– Возможно, потому, что одна из рабынь этого дома Сура, - ответила она.
– Понятно.
Она засмеялась и покраснела Я оглядел комнату.
– Знаешь, у меня нет никакого желания
– Давайте я буду служить вам как рабыня для удовольствий, - предложила она.
– Ты любишь Хо-Ту?– спросил я.
Она ответила мне долгим задумчивым взглядом и медленно кивнула.
– Тогда давай займемся чем-нибудь другим, - сказал я.
– Хотя для других развлечений твоя комната, очевидно, мало что может предложить, - заметил я.
– Да, кроме самой Суры - ничего, - смеясь, призналась она.
Мой взгляд, в который раз скользнувший вдоль пустых стен, остановился на калике.
– Вы хотите, чтобы я для вас поиграла?– спросила она.
– А чего бы ты сама хотела?– поинтересовался я.
Она, казалось, была ошеломлена.
– Я?– недоуменно переспросила она.
– Да, Сура, именно ты.
– Это Куурус спрашивает серьезно?
– Да, - подтвердил я, - Куурус совершенно серьезен.
– Я знаю, чего бы мне хотелось, - после минутного замешательства ответила она, - но это так глупо.
– Ну в конце концов ведь сегодня Кейджералия.
– Нет, - покачала она головой, - это слишком нахально с моей стороны.
– Что именно?– допытывался я.– Если ты хочешь, чтобы я постоял на голове, сразу предупреждаю - в этом я не мастер.
– Нет, - ответила она, робко поднимая на меня глаза.– Не могли бы вы обучить меня игре?
Подобная просьба меня очень удивила. Она тут же стыдливо потупила взгляд.
– Да, конечно, - пробормотала она.– Я знаю. Я женщина. Рабыня! Извините.
– У тебя есть доска и фигуры?– спросил я.
Ее лицо озарилось счастливой улыбкой.
– Вы меня научите играть?– недоверчиво спросила она.
– Доска и фигуры у тебя есть?– повторил я.
– Нет, - сокрушенно покачала она головой.
– А бумага? У тебя есть карандаши или чернила?
– У меня есть шелк. Есть румяна и банки с другой косметикой!
Мы расстелили на полу большой кусок желтой шелковой материи, и я довольно добросовестно расчертил его на квадраты, закрасив нужные красными румянами.
Затем мы вывалили из сундука огромный запас маленьких бутылочек, пузырьков и брошек и договорились, какая из них будет соответствовать какой фигуре.
Меньше чем через час все уже было готово, и я прочел Суре краткий вводный курс об основных правилах игры и элементарных комбинациях. В течение следующего часа она, иногда путаясь, нерешительно попыталась перенести новые знания в конкретные перемещения фигур, не слишком, надо признать, глубокие по своей эффективности, но всегда обдуманные и логичные. Мы долго обсуждали каждый ход, рассматривая его сильные и слабые стороны, уделяя внимание его последствиям, пока она не воскликнула наконец: "Понятно!" - и мы не переходили к следующему.