Убийства и прочие мелочи жизни
Шрифт:
– Анатолий Ильич! Идите! Мы дверь вскрыли…
Наступила тишина. Люди в форме передвинулись в холл. Толик нахлобучил фуражку на затылок и неожиданно повалил Глафиру назад на диван:
– Вы, вот что… девушки.… Отдыхайте пока! А я пойду, погляжу, что на вверенном мне участке творится! – после этого он быстро вышел из зала и плотно закрыл за собой дверь.
Глафира села, подобрав колени под подбородок. Было страшно и душно. За стеной ходили и переговаривались люди. Кто-то жалобно вскрикнул…
Через некоторое время Маша открыла глаза и тут же
– Ты лежи, Машенька… Хочешь, я подушку тебе принесу?
– Где он?
– В своей комнате. Дверь недавно вскрыли… Там и Толик наш, и еще ребята из нового микрорайона.
Маша тихо лежала, глядя в потолок сухими глазами.
Глаша неслышно подошла к самой двери и прислушалась:
– Ходят, ботинками стучат… Карп что-то им рассказывает… – сообщила она шепотом. Вдруг она отскочила к дивану и поспешно села.
Дверь распахнулась, вошел бородатый доктор в синем халате с эмблемой «Скорой помощи» и таких же широких штанах. В руках у него был громоздкий пластмассовый чемодан.
– Здгавствуйте, багышни! – бодро сказал он. – Анатолий Ильич попгосил вас осмотгеть!
Из-за его спины в дверь протиснулся отец Косьма и недовольно произнес:
– Что их осматривать, они не достопримечательности… – потом обратился к подругам. – Ну-ка подымайтесь! Идите молиться! Сразу полегчает!
– Ну, знаете ли! – возмутился синий доктор, повернувшись к священнику. – Это антимедицинские методы! У них может быть шок!
– С шоком мы справимся! – пообещал ему отец Косьма, подталкивая подруг к дверям. – А вот с последствиями от ваших уколов – неизвестно! Еще проверить надо, что вы в своих ампулах возите!
– Возмутительное мгакобесие! – воскликнул доктор, поправляя очки. Но дверь комнаты уже закрылась…
Большую часть дня Глафира и Марья провели в своей мастерской, где сначала, действительно, усердно молились. Молитва и правда помогла. Через какое-то время Маша перестала дрожать, на щеках ее сквозь мертвенную бледность проступил легкий румянец, а из глаз, наконец, хлынули слезы…
***
…Глаша отвернулась от окна. Солнце уже перебралось через крышу монастыря и теперь заливало внутренний двор, слепя глаза.
В воздухе стояла колом предгрозовая духота. Далеко над лесом, у самой линии горизонта ясно обозначилась грязно-сизая полоска. Шмели и бабочки спешно прятались в тайные убежища. Раскаленный воздух замер.
Внезапно Глафира услышала приближающиеся шаги… И точно, из-под низкой арки появился Карп Палыч и направился через внутренний двор прямиком к мастерской.
Глаша поправила платок и поспешила открыть дверь нежданному посетителю.
– Это я! – треснувшим голосом сказал Карп, щурясь после яркого солнца. – Я вот о чем хочу вас попросить…
Карп скользнул взглядом по безлюдной мастерской, заглянул во вторую комнату, не увидев нигде Марьи, удивленно спросил:
– А Маша где?
– У настоятеля. На утешительной беседе.
– Это он может… – одобрительно кивнул Карп, нервно
Директор музея, окончив сбивчивую речь, поднял на свою собеседницу несчастные глаза, на что Глаша молча пожала плечами. Взгляд ее не изменился, и понять по лицу ее отношение к этой просьбе было невозможно… Но через несколько секунд она спокойно ответила:
– Я поговорю с Машей. Думается мне, Карп Палыч, проблем с ней не возникнет. Ей тоже сейчас лучше быть в компании, дома-то одной еще хуже… Так что, поживем у тебя, не волнуйся.
– Вот и славно! – заметно повеселел Карп. – Просто гора с плеч… Я…
За окном раздался топот босых ног и радостный вопль:
– Теть Глаша!! Дядя Карп!
Они выглянули на улицу. Утопая в высокой траве, на солнышке пританцовывал маленький Егорка из двенадцатого дома.
– Чего тебе, Егор?
– Дядя Толик велел передать, чтобы вечером все в монастыре собрались – следствие проводить! – с восторгом прокричал мальчишка. – Инспектор из Москвы будет! Во-о-от такой высокий! – Егорка встал на цыпочки, вытянулся в струнку и руки вскинул высоко к небу, растопырив вымазанные малиной ладошки.
Глафира с трудом подавила улыбку:
– Спасибо, Егорушка. Обязательно придем! А ты иди лицо вымой и руки! А то мать тебе опять уши надерет за то, что малину без спросу обрывал.
Егорка охнул, глянул на ладони и стремглав бросился со двора.
Глава 2. Знакомство
Гроза собиралась долго, как молодая вдова на бал.
Пугать начала заранее – сначала, не торопясь, узко залила далекий горизонт густыми чернилами, затем, видимо для острастки, мелко засеяла черное поле частыми всполохами алых молний. Горячий воздух в ожидании непогоды сделался совсем стеклянным и непригодным для жизни! Раскаленное марево встало столбом и, парализовав последний слабый ветерок, накрыло город Скучный жаркой липкой испариной.
Утомленные предгрозовым прологом, Марья и Глафира чуть живые добрались до дома Карпа Палыча только после семи часов вечера. В руках у них были внушительные сумки, будто бы они собрались в долгую поездку.
Карп ждал их, стоя на балкончике второго этажа с растерянным и помятым лицом. В доме стоял запах беды – густо относило мятными каплями, хлоркой и подгоревшей картошкой. Окна были распахнуты, но положения это не спасало…
Женщины поднялись на второй этаж и заняли большую комнату, которая была хороша хотя бы тем, что в ее узкие глубокие окна солнце проникало неохотно и быстро гасло в фиолетовых плюшевых шторах.