Убийственная красота
Шрифт:
— Два месяца.
— За это время народ побурел небось от нетерпения. А богатые ждать не любят.
— И что ты предлагаешь? Отработать всех его потенциальных клиентов?
— Тех, кто заплатил за курс. Хотя скорее братки самого Нестерова хлопнули бы. Если по понятиям.
— Нестеров утверждал, что деньги они возвращают назад. Всем, кто заплатил вперед. Это легко проверить. И потом, его клиентура — это в основном люди искусства, а не братки.
— Надо потусоваться среди этих деятелей. Есть же у них места сборищ и игрищ.
— Это верно, надо потусоваться, — как-то задумчиво проронил Александр. И легкая полуулыбка озарила его лицо.
— Эй, эй, гражданин следователь! — Грязнов пощелкал пальцами перед затуманенным взором друга. — Очнись! Я говорю: в основном — не значит исключительно.
— Ну да, конечно. Не значит.
— Я говорю, что среди желающих омолодиться могут быть желающие просто изменить внешность, улавливаешь? А…
— Славка, ты опять бредишь! — очнулся Турецкий. — Пластические операции нынче делают на каждом углу. Чтобы рожу перекроить, не обязательно ждать Нестерова. И убивать Климовича.
— Это верно, — опечалился Грязнов.
— В общем, давай-ка прервемся. Первые задачи определены. Мне нужно Костю поймать, чтобы разрешение получить на прослушку.
На столе Турецкого зазвонил телефон.
— Але? Костя?
— Легок на помине, — вполголоса прокомментировал Грязнов.
— Да, мы здесь с Вячеславом. Вот как? Ничего нового. Или почти ничего. Мы вторые сутки этим занимаемся. Скоро только кошки родятся. Извини. Мы сейчас зайдем к тебе. Можно? Нужно? Идем.
— Что там?
— Да Костю, видишь ли, генеральный теребит. Интересуется, что нового по делу о взрывах. О взрывах! Улавливаешь множественное число? Прямо террористической деятельностью запахло. И нужно немедленно, просто немедленно оградить честного, бескорыстного чиновника Литвинова от злоумышленников.
— А что ты так иронизируешь? Неужели Литвинов не бескорыстен? — как бы изумился Грязнов.
Глава 12
Полесская колдунья
Рабочий день был в разгаре. Десять абортов. Шестеро женщин уже прошли через руки врача — молодой, строгой женщины. В операционную как раз привезли седьмую, когда постовая медсестра позвала Руденко к телефону.
— Я не могу сейчас подойти. Ты же видишь.
Медсестра подошла к врачу, что-то зашептала ей на ухо. Выслушав девушку, врач стянула перчатки.
— Придется прерваться. Тем более время обеденное.
— Зоя Дмитриевна, я уже морально подготовилась, сделайте скорее! — поскуливала молоденькая девушка.
— Ничего, подождешь. Четыре месяца тянула, все тебе некогда было. А двадцать минут невтерпеж? Везите обратно в палату, — приказала она санитаркам.
Через час операции возобновились. И к шестнадцати часам рабочий день был завершен.
Прежде чем уйти, Зоя Дмитриевна вызвала старшую
— Галина Михайловна, материал подготовили?
— Да. Все упаковано, лежит в холодильнике.
— Хорошо. Завтра за ним приедут рано, меня еще не будет, так вы сами передайте.
— Конечно, Зоя Дмитриевна.
— И вот ваши премиальные, — Руденко протянула женщине конверт.
— Спасибо, Зоя Дмитриевна! Все будет в порядке, не волнуйтесь!
— Я и не волнуюсь, — тоном человека, привыкшего к повиновению, ответила Руденко.
Зоя Дмитриевна Руденко оказалась врачом-гинекологом. А местом ее службы — акушерско-гинекологическая клиника. И посему Руденко пригласила сыщика домой. Так ей показалось удобнее. Поскольку разговор должен был касаться вещей весьма для Зои Дмитриевны личных, Саша не возражал.
Дверь отворила высокая рыжеволосая женщина с прекрасной фигурой, которую подчеркивали приталенный пиджак и узкая, короткая юбка делового костюма. Выглядела Руденко значительно моложе своих тридцати пяти.
— Турецкий Александр Борисович. — Саша протянул служебное удостоверение.
— Ах, оставьте, я и так вижу, что вы не бандит. Проходите.
Она развернулась, демонстрируя походку от бедра, провела Сашу в гостиную двухкомнатной, мило обставленной квартиры.
— Садитесь, Александр Борисович. — Она указала на одно из двух глубоких кресел возле изящного низкого столика. — Я только что вернулась с работы, кофе со мной выпьете?
— Не откажусь.
«Боже, сколько литров кофе вливается ежедневно в мой бедный организм! О мой несчастный желудок, выйдя на пенсию, буду заниматься исключительно тобой! — мысленно пообещал Турецкий, принимая из рук хозяйки чашечку с растворимым кофе. — Это после Ириного, настоящего, ароматного… Что приходится терпеть во имя службы!»
Зоя Дмитриевна опустилась в другое кресло, демонстрируя свои роскошные ноги в модных остроносых туфельках.
— У меня можно курить. — Она вытряхнула из пачки сигарету, дождалась, когда Турецкий щелкнет зажигалкой. Склонившийся к ней Саша почувствовал запах «Bulgari», достаточно дорогих, модных в этом сезоне духов.
Зоя вскинула на него глаза, они оказались серо-зеленые, чуть раскосые и смотрели этак… маняще.
Соблазнительная барышня, снова отметил Турецкий.
— Чем обязана? — выпустив струйку дыма, спросила женщина.
— Вы меня так ослепили своей красотой, что я почти забыл, зачем пришел, — обезоруживающе улыбнулся Саша.
Зоя рассмеялась:
— Будет вам! Такой серьезный мужчина, представитель такого грозного ведомства…
— Но прежде всего мужчина, который при любых обстоятельствах способен оценить женскую красоту.
— Но вы ведь не затем пришли ко мне, чтобы расточать комплименты? — усмехнулась Зоя.
— К сожалению. Вы уж извините меня, вы и так устали после трудового дня, а я свалился на вашу прелестную головку.