Убийственно хорош
Шрифт:
— Ты был прав. Кто-то там был еще, потому что я не спотыкалась и не оступалась. Меня столкнули.
— Дальше, — глаза Ивана сузились, в уголках губ залегли резкие складки.
Я со вздохом обняла его и, находя в этой близости успокоение, почти на ухо пересказала всю свою несколько мелодраматическую историю.
— Дядя Веня хочет поговорить с тобой. Он думает, ты можешь что-нибудь знать… А потом… — я прижалась к нему еще крепче. — Они с отцом подозревают тебя, ведь нападения на меня начались с твоим появлением в доме… Не обижайся! —
— Я понимаю их. Сам, наверно, подумал бы так же. Это как минимум логично. Я должен съездить прямо сегодня. Тебе не надо на работу, сможешь побыть с Васей?
— Я хотела бы быть там с тобой…
— Спасибо, но, наверно, твой дядя Веня прав, и стоит сделать все самому.
«Надеюсь, там не появится мой отец», — пронеслось у меня в голове, и я непроизвольно стиснула пальцами его плечи.
— Я должна тебе еще кое-что рассказать, перед тем как… — начала я и замолчала, поняв, что он говорит мне то же самое.
Мы замолчали, потом улыбнулись, и я облегченно спрятала лицо у него на груди.
— Ну рассказывай, как обгоняла, как подрезала… — шутливо ободрил он. — Иногда очень выгодно быть истинным джентльменом и вовремя уступить даме дорогу.
— Меня беспокоит, что у дяди Вени ты можешь встретиться с моим отцом… Он тяжелый и излишне прямолинейный человек. В общем, даже не знаю с чего начать…
Но мне такая возможность и не представилась. В тот самый момент, как я собралась начать малевать свое эпическое полотно, дверь в ванную распахнулась, и на пороге возник растрепанный и заспанный Василек.
— А чей-то вы тут делаете? — незамедлительно выдало это дитя 21 века, и мы, взраставшие на «Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен» дружно, хотя и несколько смущенно рассмеялись.
— Кино-то уже кончилось, дружище, — потрепав Ваську по голове, сказал Иван, отступая от меня. — Умывайся, одевайся и марш завтракать.
— Дядь Вань… — заныл черноглазый херувимчик, умильно посматривая черными глазищами.
— Меня сегодня не будет, и я не хочу, чтобы ты здесь мучил маму непослушанием. Усек?
День для меня прошел муторно. Я ловила каждый звук, все время ожидая услышать скрип открывающейся калитки, шорох знакомых шагов на дорожке, не знаю что еще… В общем, вздрагивала я даже, когда вдали свистела электричка. Однако наступил вечер, а Иван так и не появился. Я уложила Василька спать. Потом еще посидела у телевизора, тревожно поглядывая на часы. И только когда уже давно миновало время, в которое приходил последний автобус от станции, я со вздохом поднялась и поплелась в спальню.
Должно быть, я все-таки задремала, потому что проснулась внезапно, испуганная и дрожащая. Сначала просто не поняла, что же все-таки разбудило меня. Потом… Шорох, шаги за дверью, скрип петель… Я уже почти что орала, крик мой буквально висел в воздухе и не был слышен, возможно, только потому, что скорость звука меньше,
— Испугалась? Я опоздал на последний автобус и шел пешком.
Я молча, изо всех сил обхватила его, притягивая к себе. Он тихонько хмыкнул, чувственно и басовито, но отстранился.
— Я уже не чаяла, что ты вернешься живым! — просвистела я злющим шепотом и ухватила его за майку на груди.
— Опять порвешь.
— А ты не выдирайся, как девственник на приеме у уролога.
— Я только в душ…
— Тогда пойдем вместе. Мне необходимо сейчас же узнать…
— Не говори ерунды!
Он ускользнул, но как только дверь спальни с тихим щелчком закрылась, я спустила ноги на пол и, словно мышь за сырным духом, двинулась следом.
— Машка! — он смущенно стрельнул глазами, а я невольно ахнула — левая скула античного божества распухла, нижняя губа была рассечена…
Недаром мне показалось, что он что-то хотел скрыть!
— И не говори мне, что подрался с контролером в электричке! — я уставила на негодника обвиняющий перст.
Он вздохнул обреченно и до отказа отвернул кран холодной воды, потом подумал, добавил горяченькой и заткнул пробкой ванну.
— Придется сочетать приятное с вынужденным, — с театральным жестом произнес он, но натолкнувшись на мой взгляд, опять вздохнул и, осторожно коснувшись скулы, сказал. — У твоего батюшки отлично поставленный удар правой. Да и левая тоже… — мои глаза, следуя за его пальцами сместились левее — к разбитой губе, на которой уже запеклась корочка. — Он бывший боксер?
— Нет, он бывший командир ДШБ.
— ДШБ?
— Десантно-штурмовой батальон.
Иван смешливо присвистнул:
— Хорошо, что я этого не знал. А то, пожалуй, сдался бы без боя.
Мое терпение лопнуло, и я тигрицей прыгнула на него.
— Хватит ерничать, черт побери! Я весь день места себе не находила, а он…
Иван некоторое время позволил мне буянить, а потом легко сгреб в охапку и поцеловал, моментально сделав смирной, как овечка…
…Каждый, кто занимался любовью стоя, в узком помещении, знает, как это чертовски неудобно. А ведь всего в шаге отсюда стояла отличная широкая и мягкая кровать! И тем не менее, мы опомнились, только когда вода из переполнившейся ванны, бодро журча, побежала на пол.
После, когда потоп уже был побежден, а измученные победители сидели в теплой зеленоватой воде — я спиной к широкой щекотно-волосатой груди Ивана, — он наконец-то заговорил. Но начал, на мой взгляд, совсем не оттуда.
— Ну, а теперь расскажи мне о слизняке, импотенте и убийце… — помолчал и закончил. — Потому что об альфонсе я и сам кое-что знаю… Понимаешь, не то чтобы я страдал болезненным любопытством, но все-таки интересно знать, в какую компанию попал.
«Ну, папуля!» — подумала я про себя, а потом сказала уже вслух: