Убийственно хорош
Шрифт:
В компании, естественно, не обходилось без шуточек по поводу его фамилии, но на самом деле даже самые завзятые шутники отдавали себе отчет, что имеют дело с настоящим профессионалом. Он был по природе своей демократичен, этакий выходец из эпохи гласности, всеобщего журналистского равенства и братства. Однако те, кто успел узнать его лучше, имели представление о том, каким он мог быть, когда дело, а скорее его собственные желания и амбиции требовали иного. Я принадлежала к числу посвященных и поэтому совершенно не представляла, как отреагирует Максим на мое более чем нестандартное предложение померяться
Его пришлось ждать. Что делать? Как известно, начальство не опаздывает, а задерживается. Я долго колебалась, посвящать ли шефа только в ситуацию вокруг последнего эпизода или же во все детали моей эпопеи. Потом решила, что именно ему подставлять задницу, если что пойдет не так, и пришла к выводу, что расскажу все… Ну за некоторыми небольшими исключениями — по-прежнему было страшно говорить о неизведанном, но пугающем прошлом Ванечки. Я была убеждена, что именно там кроются ответы на все мои вопросы, но не меньшей была и вера в то, что, как только мы афишируем свои знания по этому поводу или хотя бы обозначим интерес, нам всем может прийти быстрый конец. Очень профессиональный. Одно дело воевать против двоих отдельно взятых сотрудников, и совсем другое — вступать в конфронтацию со всей махиной Федеральной службы безопасности.
Поэтому я собиралась элементарно опустить свои догадки касательно Ивана, умолчать об участии во всем этом дяди Вени, отца и, однозначно, Медведя Ивановича, ведь именно его ракета, пущенная в злосчастный вертолет Петренки, оборвала несколько жизней. Пусть бандитских, но тем не менее… Все же остальное я планировала выдать в полном объеме и с соответствующими комментариями.
Наконец Максим появился и жестом поманил меня за собой в кабинет. Явно не в духе и спешит.
— Ну что там у тебя, Мария?
Я начала от печки и довольно быстро доплясала до эпизода, который имел место в этом самом кабинете, и в котором главными фигурантами были Лелик и Болек. Тут Максим явно заинтересовался и даже перестал крутить ручку, автоматически оказавшуюся у него в руках, как только он сел за стол. Лицо его приняло выражение: «А вот отсюда, пожалуйста, поподробнее», и я послушно продолжила, соответствуясь с начальственными пожеланиями. Дослушал все так же молча.
— И что ты предлагаешь?
— Я рассчитывала услышать какие-то предложения от тебя.
— М-да? Тогда возможны варианты. Первый — я звоню своему хорошему знакомому…
— Нет.
— Ага… — задумался, постукивая ручкой по отсвечивающей лаком столешнице. — Значит, кулуарно и полюбовно не хочешь…
— Хочу, Максим, очень хочу. Только на все сто процентов убеждена, что не выйдет.
— Почему?
— Дело в том, что у меня тоже есть… гм… приятели, и именно они после, заметь, размышлений и определенных действий посоветовали мне предать это все гласности. То есть не все, а то, что можно доказать, а именно последний эпизод, — и я толкнула к нему флешку, на которой было видео, отснятое в вертолете.
— Значит, хочешь пошуметь…
— Выходит, что так.
Он встал и прошелся по кабинету, а потом присел рядом со мной на диван.
— Это будет бомба, дорогуша. Ты отдаешь себе отчет, что после эфира станешь центром вселенского внимания? Каждый будет копаться
— Господи…
— А ты как думала?
— Но это ужасно, ты же знаешь, есть некоторые вещи…
— Короче, у тебя имеется это утро на размышления. Потом будет элементарно поздно — новости вещь скоропортящаяся. Подготовься… Я тоже подумаю… Посоветуюсь… И подготовлюсь. В любом случае определенные действия следует предпринять. Не оставлять же тебя на съедение, козочка моя бедная, бодатенькая, — и он дружески похлопал меня по коленке.
А потом уже серьезнее:
— Да, Машка, попала ты как кур в ощип. Сама-то хоть знаешь за что?
— Догадываюсь. Но догадки такие туманные, что и говорить о них несерьезно… Да и страшно, — добавила я почти шепотом и искоса глянула ему в лицо — что скажет, станет ли спрашивать дальше? Не стал. Умный. И осторожный.
— Ну давай, думай, действуй и не грусти. Пробьемся.
Думать я пошла в буфет. Попросила сварить себе чашку крепкого, хорошо двойного и очень сладкого кофе, сняла с носа очки, чтобы не видеть ничего вокруг и не отвлекаться, и начала составлять внутри себя некий список. Пункт первый — а стоит ли овчинка выделки? Постановила — стоит. Дядя Веня прав. Если назвать фамилию Чеботарева на всю страну в малоприятном контексте покушения на убийство, за него действительно возьмутся свои же. Правда, не факт, что они же не возьмутся и за меня — ну пошумят потом газеты, что, мол, службы устранили известную журналистку, да и успокоятся. Все равно же никто и ничего не докажет. С другой стороны, если пустить все на самотек, они и так рано или поздно разделаются со мной. Хотя бы из принципа. Да и не в моих правилах отступать. Итак, решено — в бой!
Далее. Что нужно сделать? Для начала позвонить Петюне и предложить ему съездить куда-нибудь на пленэр месяца на два. А в противном случае быть готовым отвечать на самые разнообразные вопросы касательно моей персоны и нашего совместного проживания. Например, не забыть подтвердить, что он и только он отец моих детей. Потом… Позвонить в Энск и предупредить Славу скрыть участие во всем этом деле Медведя Ивановича, а также напомнить ему, что на самом деле ни он, ни его жена ничего не знают о моей личной жизни и участии в ней Ники. Затем… Позвонить отцу и матери и опять-таки вдолбить им в голову, чтобы они не проболтались о том, что Наташа и Вася от разных отцов — в деле должен фигурировать Петюня и только Петюня. Теперь он французский гражданин — до него так легко не доберутся. Иван… Его тоже предупредить… Это я сделаю не по телефону.
Господи! Как оказалось, единственное, чего я действительно боялась, так это того, что какой-нибудь борзописец разнюхает про отцовство Аслана и выболтает эту информацию. Все же остальное… Ну сплю я иногда с мужчинами — тоже мне новость для еще относительно молодой и уже незамужней женщины. Ну в друзьях у меня самая разношерстная компания. Ну не общаюсь я с отцом много лет… Больше ничего лакомого и не найти. Итак, если обезопасить себя от призрака Аслана, то пристальное разглядывание журналистской братией всей остальной моей жизни не смущало ничуть.