Убийственные болоньезе
Шрифт:
— Не поверишь! — пообещала Ветка.
— Отчего же? — Тина снова приникла к холодному пластику.
— Пусти козла в огород, — снова начала возмущаться Ветка.
— Ты о ком? О Давиде?
— Бедняжка, — пожалела его Виолетта.
— Это единственный «козел», с которым вы пересеклись после возвращения в родной город, не так ли?
— Так-то, оно так, — подтвердила Виолетта и продолжила. — Но он действительно не виноват. А виновата вот эта сумасшедшая девица.
Виолетта ткнула пальцем в сторону
— Подумаешь, какое преступление! — вступилась за себя Лада. — Да если бы я его не завалила, так бы девственником и остался. Можно сказать, я выполнила почетную миссию.
— Ты переспала с Давидом? — спросила поперхнувшаяся минералкой Тина.
— Ты слышишь, каким глаголом она характеризует свои отношения с мужчиной?
Завалила! Скотство какое-то!
— С каких это пор ты радеешь о правах девственников? — заметила покрасневшая Лада.
— Какая разница! — не сдавалась Виолетта. — Давид оказал нам услугу, не стоило в первую же ночь ставить его в неловкое положение!
— Не переживай, — заверила ее Лада, — его положение было удобным, а сам предмет наших споров весьма ловким, несмотря на отсутствие опыта.
— Стоп! — прикрикнула на разошедшихся подруг Тина. — Ладка, ты переспала с Давидом? Серьезно?
— И ты, Брут!
Тина схватила Ладу за талию и закружила по комнате. Лада смеялась и отбивалась от подруги.
— Красавица моя, — чмокнула Тина Ладкину щеку, — то-то он сегодня загадочный такой, раскомандовался, из-за руля меня высадил. Но не проболтался, партизан! Не зря говорят, что самые приличные мужчины охотнее всего валяются в грязи.
Виолетта удивленно смотрела на смеющихся девушек, и, не ощутив поддержки, громко произнесла:
— Господи, за что мне это все…
— Не обижайся, Ветка, — обняв ее за плечи, сказала Тина. — Завидую Ладке, евреи — самые лучшие любовники.
— Тебе ли не знать, — иронично заметила Виолетта.
— Бернсу шестьдесят три года, — напомнила Тина.
— И как кавалер он немного… сдулся? Так ведь, Тина? — осторожно поинтересовалась Лада.
— Ничего, — хмыкнула Виолетта, — она его поддует… через большой ниппель.
— Тина! — призывая девушку в свидетели, взвизгнула Лада — И она еще говорила, что у меня испортился характер!
— Эх, девочки, ничего нет противнее похотливого старика, — поделилась Тина, — слава богу, что пыл у Бернса поубавился.
— О чем бы ни начали говорить, всегда заканчиваете мужиками! — все еще дулась Виолетта.
— Еще немного о мужиках… кто такой Виктор Павлов? — спросила опомнившаяся Тина.
— Так он назвался. Личный телохранитель и помощник некого господина Бро… черт, забыла.
— Браско? — подсказала Виолетта.
— Да! Браско.
— Чего он хотел? — тихо спросила Лада.
— Сказал, что ему
— А про Джованни Ризио, — Лада с трудом произнесла имя своего незадачливого любовника, — он ничего не говорил?
— Вроде ничего, — ответила, призадумавшись, Тина.
— Ловушка? — предположила Виолетта.
— И с чего бы это итальянцам беспокоиться? — спросила Тина.
— Джованни Ризио погиб в ресторане Браско, — напомнила Лада.
— Вернее, его убили в ресторане Браско, — уточнила Виолетта.
— Да и черт с ним, — отмахнулась забинтованной ладошкой от неприятных воспоминаний Лада, — но с этим Виктором стоит связаться, не зря же от Москвы за нами топал. Он не из милиции, а это главное.
— Откуда ты знаешь, что он не из милиции? — иронично спросила Виолетта.
— Он же представился личным телохранителем Браско, — решила не замечать издевок Лада.
— Наверняка имеет на руках какой-нибудь компромат и хочет на этом заработать, — предположила Виолетта. — Пальчики твои, видеозаписи, а может и сам ножичек.
— А вам не кажется, что поздновато рассуждать? Он знает Тинкин номер, знает, где мы прячемся… — проговорила Лада, и, махнув рукой, отрезала. — Решено, я с ним встречусь. Назначай, Тинка.
— Нет, — твердо сказала Тина, — с ним встречусь я, расспрошу, погляжу и если сочту нужным, то вы выйдете из подполья.
— Тинка, это я виновата, мне и отвечать, — начала было спор Лада.
— Ответишь, когда спросят, — оборвала ее Тина. — Итак, свиданье назначаю я.
В кабинете заместителя начальника управления, полковника Борового, собрались все, кто имел отношение к делу итальянского поданного Джеронимо Браско. Было накурено и шумно. Разбор вел сам Николай Иванович, в миг установивший тишину.
— Ну-с, тезка, — велел он Амбросимову, — докладывай.
— Николай Иванович, — торжественно начал Амбросимов, но Боровой оборвал его.
— Ты, Николай, не на партконференции, так что давай по существу и проще, здесь гостей нет, все свои.
Амбросимов откашлялся и продолжил:
— В деле две главных улики — труп мужчины и видеокассета, изъятая из сейфа гражданина Браско. Мужчина — возраст приблизительно тридцати лет, европеоидной расы. Имеет колотое ножевое ранение, опознан персоналом ресторана «Джоконда» как гражданин Италии Джованни Ризио. Труп, завернутый в полиэтиленовую пленку, использовавшуюся для промышленных нужд, был найден при обыске морозильной камеры установки «Техноблок», итальянского производства. Протокол вскрытия имеется, как в нем показано мужчина употреблял наркотические средства, смерть наступила в результате ножевого ранения в живот.