Убийственные болоньезе

Демина Нина

— Галя на работе.

— А ты что, альфонствуешь?

— Ну, зачем ты так, работаю во вторую смену.

— Я собственно к тебе.

— Прошу, проходи.

Тина прошла в комнату, стену которой украшал Тинкин портрет в школьной форме.

Фотографию сделали к выпускному вечеру восьмого класса. Валентина Андреевна Град, хорошенькая рыжеволосая девчушка, с бантами в пышных хвостиках и белым фартуком на строгом коричневом платье. Тина огляделась, она в первый раз была на новой квартире матери. Галина не вынесла косых взглядов соседей, знавших еще Валентининого отца и то, что сотворила с собой Валя-Валентина, там, где они проживали раньше. Вот и переехала с новым мужем на новую квартиру.

Игорь выглядел хорошо, повзрослел и немного робел в присутствии Валентины.

— Не бойся, приставать к тебе не буду, — успокоила его Тина.

— Я и не думал, — встрепенулся Игорь, — хочешь чаю, кофе?

— Нет, я на минуту. Знаешь, что случилось с Ладой?

— Знаю. Это ужасно, такая красавица и такая молодая…

— Ветка в Ельской больнице. Ноги переломаны, головой ушиблась сильно. Наверное, останется инвалидом.

— Валентина я очень сочувствую…

— Ладно. Я тут общалась и с Веткиными и с Ладкиными родителями, вот решилась придти к вам. Только матери в глаза смотреть боюсь, реветь начнет.

— Ну, что ты, Валя, приходи вечером, Галина будет дома одна, поговорите.

— Нет. Может быть позже. Я тебя попросить хотела… береги ее, вижу, ты ее любишь, и возраст здесь не причем. Дура я была, только сейчас понимаю.

— Спасибо, Валя. Я буду беречь.

— Вот и хорошо. Пойду я. Прощай, Игорь.

— До свидания, Валя.

Когда он смотрел на спящую Веточку, на глаза у него навертывались слезы. Как же так? Я мужчина, потомок древнего рода, это сейчас семья занимается изготовлением обуви, но когда-то не чуралась и военных компаний. Маурицио всегда чувствовал себя сильным, уверенным, но лишь дело касалось Виолетты — все, давал слабину, плавился как воск. Знал, что не любила, позволяла любить себя, бывала с ним надменна, и он был уверен, появись на ее горизонте мужчина богаче, интереснее, только и видел ее Маурицио. Как он взбесился тогда, подумал, что она прячется от него, бросила и трусливо боится признаться в лицо своему любовнику. А вот ведь как оказывается! Втянула ее Лада, упокой господи душу ее, бросились в бега, как девчонки! Ни слова не сказала Маурицио, и вот чем все закончилось. Еще неизвестно, когда придет в себя, то, как отреагирует на его нахождение близ нее, на его сближение с ее семьей? Полдела, если помнить ничего не будет, а если прогонит, то что будет делать Маурицио? Надо заручиться поддержкой Тины, да и Давида тоже. Он мужчина, он поймет. Третьего дня Веточке сняли повязку с головы, волосы обстрижены, ежиком, такая она беспомощная, такая прозрачная, что видно как бьется венка на тоненькой шее. Руки Веточки исколоты иглами капельниц, иногда разрешают Маурицио протереть ее лицо и руки салфеткой. Но что касается туалета интимных частей, то гонят из палаты, как будто он посмеет коснуться ее с порочной целью. А он-то лучше знает ее тело, каждую ложбинку, каждую родинку, все им было зацеловано, и справился бы он лучше всякой санитарки. Неделю Веточка ни разу не открыла глазки, все колют ей какую-то дрянь, надо уговорить Анну Евгеньевну и Алексея Дмитриевича, чтобы они дали согласие на перевозку Веточки в Италию, в лучшую клинику. А чтобы дело быстрее пошло, Маурицио готов жениться.

Только как посмотрит на это Веточка, даст ли свое согласие?

Ура! Сегодня великий день! Она пришла в себя и даже узнала Маурицио! Глухо спросила «что ты здесь делаешь?», но, слава Мадонне, рядом была Анна Евгеньевна, которая так расхвалила Марика (чудное имя!), что Веточка не стала возражать или сил у нее не было. Она бодрствовала целый час, потом утомилась и уснула. Дрянь ей колоть будут меньше.

Травма головы сказалась на знании Веточкой итальянского языка, она его почти не помнит,

отдельные фразы иногда всплывают. Ну да бог с ним, зато Веточка совсем перестала говорить по любому поводу «дьявол», что ему как католику приятно.

Откуда взялось у такой нежной девушки мушкетерское ругательство? Анна Евгеньевна и Алексей Дмитриевич не возражают против лечения Веточки в Милане. Про замужество говорят: решайте сами, главное, чтобы было по любви. А как же, я ее люблю! Как ответит сама Веточка?

Приезжала Тина, обещала поговорить с Веточкой. Тина славная, только задумчивая.

Я слышал, что она работает в порно-индустрии. На мой взгляд, это выбор самого человека. У нас в Италии порнозвезды баллотируются в парламент. Главное Веточка прислушивается к ней и, похоже, согласится ехать со мной в Италию. Надо заняться визами.

Веточка наотрез отказалась говорить о замужестве. Сказала: «зачем тебе инвалид?».

Я не напирал, но объяснил, что весь реабилитационный период, до полного выздоровления, Веточка будет жить в моем доме, и мои родственники будут довольны, если со мной будет жить моя жена. Веточка усмехнулась и совсем так же, как и раньше надменно спросила: «а в роли любовницы я перестала тебя устраивать?». Я рад, что она не отказывается от близких отношений со мной, в каком бы то ни было виде. Но я хочу жениться на ней. Поживем, увидим.

Мы улетаем через несколько дней, рейсом «Аэрофлот-Норд» до Москвы, а затем «Алиталией» в Милан. Я заказал полное обслуживание, носилки и медсестру, так что Анна Евгеньевна и Алексей Дмитриевич зря беспокоятся. Понятно, что им жаль расставаться с Веточкой, но я убедил их, что мы будем им рады в любое время, и Веточке будет лучше в Милане. А когда она встанет на ноги, мы непременно навестим их в Ангельске. Приезжали прощаться Тина и Давид. Мы обменялись адресами и телефонами, хорошо, что у Веточки такие друзья. Жаль бедную Ладу.

Глава девятнадцатая

— Ветка очень хорошо помнит тот вечер, когда они уезжали в Москву, — рассказывала Тина Давиду. Сегодня она была в больнице у Виолетты, та чувствовала себя вполне сносно и могла поговорить с Тиной. Маурицио и Анна Евгеньевна дипломатично ушли пить кофе. Итальянец понравился и Давиду и Тине, и та посоветовала Виолетте «не дурить» — то, что он любит ее видно и невооруженным глазом. Повезло. Во всем повезло, и то, что живая осталась, и то, что есть мужчина способный взвалить на свои плечи тяжелый груз и не бояться ответственности.

— Да зачем ему нужна инвалидка! — жалобно прошептала Виолетта — Жалость пройдет, а калека будет висеть на шее пудовою гирею.

Но Тина была убеждена, что Маурицио — это Веткин шанс. В конце концов, слабенькая Ветка сдалась, не было сил препираться.

— Павлов отослал Ветку к машине, — Тина продолжала пересказывать свою беседу с Виолеттой, — она спустилась на лифте. Сумки прихватила с собой, но ключей от Ровера у нее не было. Она стояла около машины, охранники сидели в будке. Кроме компании подростков из дома никто не выходил.

— Что за компания? — поинтересовался Давид.

— Обычная. Выпили и дурачились. Ветка вспоминала, что какого-то Васю заставляли выпить.

— Сколько человек?

— Вроде пятеро.

— Я проверю, живут ли в нашем доме эти личности, — Давид сделал пометки в блокнотик, и задумался, покусывая колпачок ручки, — видишь ли, Павловский Ровер стоял на виду у охраны, дежурный клянется, что никто к нему не подходил, кроме подростков, но их просили присмотреть за сумками.

— Точно! — вспомнила Тина — Ветка попросила одного паренька… Когда мы вышли из подъезда, сумки стояли у Ровера, охранники сказали, что прогнали компанию, шумели сильно.