Убийственные болоньезе

Демина Нина

— Да. Были.

Адвокат закатил глаза и закрыл свой портфель.

— Когда вы познакомились с Ладой Кренниковой?

— Даты я не помню, но приблизительно около месяца после моего приезда в Москву.

Виолетта сказала, что ее подруга нуждается в отдыхе, и спросила, не смогу ли я устроить свидание на четверых.

— Вам не показалось, что она это сделала специально, что бы познакомить Кренникову с Джованни Ризио?

Наумов было дернулся спросить, но Амбросимов осадил его взглядом.

— Нет, Виолетта не знала, кого я

приведу на свидание.

— Считаете, это была случайность?

— Считаю.

— Хорошо. Вы еще устраивали свидания на четверых?

Адвокат многозначительно кашлянул.

— Нет, Джованни считал, что Виолетта девушка строгих правил, и приглашал Ладу на свидания сам. Они любили посещать клубы, ну и конечно, «Джоконду».

— А вы часто бывали в «Джоконде»?

— Да. Мне и Виолетте нравилось ужинать там. Прекрасная атмосфера, замечательная кухня, да и Браско относился ко мне очень дружелюбно.

— Какого рода отношения связывали вас с Браско?

— Я очень уважал Джеронимо. Он всегда помогал мне дельным советом, у него были хорошие связи, он предлагал мне свою помощь. Кстати, он не одобрял моей дружбы с Джованни.

— У него были натянутые отношения с Ризио?

Адвокат вытаращил глаза, умоляя Маурицио помалкивать и быть осторожным.

— Браско предупредил меня, что Джованни приторговывает наркотиками.

— Вы сами были свидетелем, как Ризио приобретал, продавал или употреблял наркотики?

— Нет, никогда.

— Вы поверили Браско? — снова бросил реплику Наумов.

— Как можно не поверить Браско? — удивился Маурицио. — Джеронимо знал все про всех, кто чего стоит.

— И вы ограничили свой контакт с Ризио? — Амбросимов посчитал, что лучше вести допрос одному и знаком попросил Наумова не вмешиваться.

— Мы и так встречались не часто, с тех пор, как он познакомился с Ладой.

— Чем закончились ваши взаимоотношения с Архиповой?

— С кем? — переспросил Маурицио.

— С Виолеттой Архиповой?

— Извините, я не привык к ее фамилии. Это неприятно для меня,…как мужчины, — сбился Маурицио, но продолжил, — но я скажу, она бросила меня.

— Бросила? — уточнил Амбросимов.

— Ну, если женщина не отзывается на звонки, не открывает дверь, значит, она бросила меня.

— Вы звонили ей? Приезжали на ее квартиру?

— Да. Я даже ходил к Браско, спросить, не знает ли он причин ее отсутствия.

— Поясните, — попросил Амбросимов.

— Вечер четырнадцатого августа я и Виолетта провели вместе, — начал рассказывать Маурицио. — Из моего отеля мы вышли около одиннадцати часов вечера. Я проводил Виолетту до квартиры, и даже зашел на чашку кофе. Насколько мне известно от сеньора Браско, Джованни и Лада в тот вечер ужинали в «Джоконде». Поздно ночью, нет, простите, уже ранним утром ко мне в номер позвонил незнакомец и от лица Браско просил у меня номер телефона квартиры, где проживали Лада и Виолетта.

Поскольку незнакомец не раз упомянул имя сеньора Браско,

номер я дал. С тех пор никаких вестей от моей девушки я не получал. Если она меня не бросила, то хоть позвонила бы.

— И вы ходили к Браско узнать, кто звонил вам ранним утром?

— И это тоже, — сказал Маурицио. — Но меня интересовала Виолетта. Я сразу подумал, что исчезновение Джованни, Лады и Виолетты, как-то связано между собой.

— Мне интересно, что вы подумали, когда узнали, что труп Джованни Ризио хранился в морозильной установке господина Браско? — спросил Амбросимов с интересом наблюдая за реакцией итальянца.

Адвокат больше не пытался остановить Маурицио, и делал вид, что ему все равно то, что он скажет.

— Я был в шоке, — честно ответил Камилиери.

— Что ж, спасибо вам, синьор Камилиери, — Амбросимов встал из-за стола и попрощался с итальянцем, остальные мужчины последовали его примеру, — наше сотрудничество было плодотворным, но разрешите нам еще раз побеспокоить вас, если в этом деле возникнут какие-нибудь вопросы.

— Да, пожалуйста, — не возразил Маурицио, открывая дверь кабинета.

— Камилиери! — окликнул его Наумов.

— Да? — откликнулся тот.

— Вас еще интересует Виолетта Архипова?

— В каком смысле? — удивленно вскинул глаза итальянец.

— Вы хотели бы знать, где она находится сейчас? — спросил Наумов.

— Где она? — Маурицио рванул навстречу Наумову, и чуть ли не схватил того за грудки. Адвокат вцепился в рукав итальянца пытаясь оградить от решительных действий.

— Да, тише ты, — осадил его Алексей. — Город Ельск, ангельской области, городская больница.

— Что с ней?! — в глазах итальянца застыла тревога и боязнь услышать плохую весть.

— Взрывное устройство в автомобиле, — ответил Николай, дружески похлопывая по плечу помертвевшего итальянца. — Ее выбросило взрывной волной. Через лобовое стекло.

Маурицио покивал, давая понять Амбросимову, что с ним все в порядке, и вышел из кабинета, даже не закрыв за собой дверь. Наумов выглянул вслед, посмотреть, как Маурицио идет по коридору к лифтам и, закрывая дверь, сказал:

— Взрывчик-то не Камилиери устроил, вишь, как побежал, на подогнутых. Или он большой артист. Замажем, что он рванул в Ельск?

— Нет, Леха, мазать не будем, потому как у тебя нет времени, ты бежишь в семерку и выписываешь задание на наружное наблюдение за нашим Ромео.

В продюсерском центре «Венус» творилось что-то невообразимое. Из кабинета Бернса доносились крики, весьма напоминающие крики о помощи. Роман Израилевич был вне себя, все доводы Федерико, Михалыча — директора картины несчастливой порно версии «Войны и мира», отмел как непрофессионализм, и кричал и охал и стенал.

Лишь Тина, виновная в срыве съемок, тихо сидела на утлом диванчике, на котором она когда-то потеряла девственность, уступив горячему, но слишком короткому взрыву похоти продюсера.