Убийственный аргумент

Костин Андрей

– Вы не скажите, кому звонили?

– Нет, - взгляд у нее был как у щенка, которого продают на Птичьем рынке отрешенный.

– Вот об этот-то я и говорю. А теперь - ведите меня к заморскому гостю. А то на нас уже местные охранники стали косо посматривать.

– Но...

– Понимаю, вы должны все-таки предупредить своего таинственного абонента, что встреча состоялась. Сделаете это, пока мы будем беседовать.

– Но тогда...

– Не волнуйтесь, - дотронулся до ее руки, - Я тоже плохой мальчик и могу за себя постоять.

Рука

ее была теплая и словно наэлектризованная. Женщина была так погружена в свои мысли, что не заметила, как мы дошли до лифта, держась за руки, словно только что влюбленные.

Интересно, а можно влюбиться, если разговариваешь об одних убийствах?

* * *

– Добрый вечер, мистер Стэндап. Вы оставляли визитную карточку, - я протянул кусочек глянцевой бумаги.

– Добрый вечер, - он посмотрел на написанный от руки номер телефона.
– Но вы не тот человек, с которым я хотел встретиться.

– Верно. Но я смогу ответить на интересующие вас вопросы, - уже довольно давно у меня не было никакой языковой практики, и разговаривать на английском было нелегко.

– Вы знаете, что меня интересует?

Джон Стэндап выглядел лет на пятьдесят - во всяком случае, моложе Н. Г. Может, с толку сбивали его рыжие волосы без всякого намека на седину. Он был в хорошей форме, хотя несколько рыхловат.

– Нам не потребуется переводчик, - я посмотрел на Катю, которая стояла между нами.

– Хорошо, - он кивнул.
– Кэтрин, вы не могли бы пока купить сувениры моим друзьям в Нью-Йорке. Женщине моих лет и двадцатилетней даме? Я не очень разбираюсь в том, что может понравиться красивым женщинам, - он улыбнулся.
– А вам это должно быть понятно.

Другой на его месте не стал бы искать предлога, чтобы выпроводить переводчицу.

– ...Хорошо, - произнес он, когда за женщиной закрылась дверь, - сколько стоит ваша информация? В долларах, рублях?

– Вам в Москве попадались только вымогатели?

– Я виноват, - он чуть покраснел. Рыжие вообще легко краснеют.
– Может быть виски? Или водку?

– У вас шотландское или бурбон?

– А что вы хотите?

– Бурбон.

– Вы первый русский, которому нравится бурбон.

– Боюсь, у вас был довольно узкий круг общения.

– О, да, - американец развел руками, - я не так давно начал общаться с вашими соотечественниками...

– Кто вам сказал, что могила поддельная?

– Что?
– его рука, в которой он держал стакан с напитком цвета осенней листвы, вздрогнула.

– К сожалению, несколько часов назад вашего бывшего друга толкнули под поезд.

– О каком друге идет речь?
– он поставил свой стакан на край стола, так и не пригубив.
– И почему я должен вам верить?

– А у вас есть выбор?
– свой бурбон я выпил, потянулся за прямоугольной бутылкой и налил себе еще.
– У вас был друг, который много лет назад пропал без вести. Полагаю, вышел на яхте в море и не вернулся.. Но вдруг явились какие-то

люди и представили доказательства, что этот человек был советским шпионом.

– Вы из КГБ?
– поинтересовался он.

– Нет. Меня нанял Николай Григорьевич... Вы его знали под другим именем.

– Для чего нанял?

– Чтобы помешать сделке, которую вы собираетесь заключить с фирмой "Октопус".

– Значит, он знал, что я в Москве?

– Он догадывался, что предстоящая сделка как-то связана с его именем. А остальное мы выяснили по ходу дела. Можно сказать, я пришел к вам по его поручению.

– Но как вы это докажете? Вы сказали, он сегодня погиб? Может, это такая же подделка, как и могила? После того, как я узнал о таком обмане, вряд ли поверю кому бы то ни было, что Вальтер - я знал его под таким именем - умер.

– Хорошо, - я допил второй стакан и поставил рядом с его, полным.
– Я сделал то, что считал нужным: сообщил о судьбе вашего бывшего друга. Хотите верьте, хотите - нет. Решайте сами - будете ли вы сотрудничать с "Октопусом".

– У меня нет выбора.

– Конечно. Если станет известно, что сколько-то лет назад вы дружили с советским шпионом... Могут начать расследование. И даже если не докажут, что вы с ним сотрудничали, все равно неприятностей не оберешься. Но только учтите огласка не выгодна тем людям, которые вас шантажируют. Не меньше, чем вам. Если вы назовете фирму, имена людей, которые взяли вас за горло таким образом, вряд ли с ними захотят сотрудничать предприниматели, на которых нет компрометирующих материалов. Отказавшись от сделки с теми, кто убил вашего бывшего друга, вы рискуете. Но не очень.

– Я не боюсь огласки, - он покачал головой.
– Я не так молод, и оставшиеся годы мог бы прожить где-нибудь в Мексике, - он усмехнулся, потом снова стал серьезным.
– Дело не во мне. Дело в моей жене и дочери. Главным образом, в дочери.

– Не совсем понимаю...

– Я женился на вдове своего друга и удочерил их ребенка. Сейчас ей двадцать лет, она работает в крупной корпорации, выполняющей заказы Пентагона, замужем за подающим надежды политиком. Не удивлюсь, если через несколько лет мой зять станет губернатором. Теперь вы понимаете, что сделает правда с моей семьей, с моими детьми? То, что я разорюсь - невысокая цена, чтобы защитить их.

– Они все время будут в заложниках.

Он кивнул, выпил свой бурбон, а потом налил нам обоим.

– В шпионаже их не смогут обвинить, но с карьерой будет покончено.

Он снова кивнул.

– А это довольно скверно, когда ты понимаешь, что уже не сможешь прожить жизнь так, как предполагал, - закончил я.

– Теперь вы понимаете, почему я не откажусь от этого контракта, - он встал и сделал несколько шагов - до окна и обратно.
– Из меня будут тянуть деньги, но им придется делать это осторожно, чтобы не привлечь внимания. Полагаю, меня хватит лет на пять. А там... там видно будет.