Убийство на Оксфордском канале
Шрифт:
— Из этих пяти три стоят в сухом доке.
Он сделал выразительную паузу, однако все было ясно и так. По-видимому, Флетчер решил переоборудовать лодки для тайной перевозки груза.
— Еще одну лодку девять дней назад забрали из мастерской под Лондоном и отправили куда-то на север, в сторону Оксфорда. — Он поднял голову и умолк, но Джанин упорно отводила взгляд. — Сержант Тайлер сделала ряд запросов и установила, что в данный момент лодка находится к югу от Оксфорда. Скорее всего, завтра она пришвартуется уже в городе — если, конечно, будет двигаться с разрешенной скоростью.
— А она
— Флетчер наверняка внушил своим мальчикам, чтобы все соблюдали правила и были тише воды ниже травы, — сухо подтвердила она.
— Да. Но интереснее всего для нас последняя лодка, — сказал Томми. — Судя по нашим данным, она попросту исчезла. Мы не можем ее нигде найти. Мы полагаем, — тут Томми неуверенно покосился на Джанин, поскольку ступал на зыбкую почву предположений, — что лодку переименовали, а новое название в документы внести не озаботились. Регистрационный номер, конечно, остался прежним, но без названия нам лодку все равно не найти.
— Это само по себе странно, — негромко заметила Хиллари. — Владельцы никогда не меняют названия своих лодок. То ли традиция, то ли предрассудок — не знаю. Мой дядя купил лодку с рук, но и помыслить не мог о том, чтобы поменять ей название.
— Значит, надо ее найти, — отрывисто бросил Реджис. — Тряхните бездельников из управления водных путей. Должны же у них быть какие-то способы против таких жуликов. Чтоб они прохлопали умников, которые меняют название, чтоб не платить за лицензию или что у них там, — да ни в жизнь.
Хиллари кивнула.
— У них есть специальные уполномоченные. Волонтеры, обычные граждане, которые следят за тем, чтобы лодочники соблюдали правила, разбираются с возникшими проблемами, ну, все в таком роде. Вот кого надо поспрашивать. Если вдруг лодка из «Веселого Роджера» превращается в «Румпельштильцхена», десять к одному, что уполномоченный это заметит.
— Точно. — Реджис был почти впечатлен.
— А пока, — вмешался Мэл, не желая, по-видимому, отставать, — Джанин подкатится к нашему доброму знакомому из судейских. Нам ведь нужен ордер на обыск той лодки в Оксфорде, так? Этой, как ее… — Он изогнул шею и прочел название вверх ногами: — «Кракена». Тряхнем ее как следует? — И он в ожидании подтверждения посмотрел на Реджиса.
— По-моему, стоит, — по-волчьи оскалился Майк Реджис. — А по-вашему?
Атмосфера резко стала напряженной. Томми едва мог поверить в происходящее. До этого момента он сидел на телефоне, набирал номер за номером, в глазах все расплывалось, а он проверял и перепроверял обрывки информации, не до конца понимая, что они значат.
И вдруг все это стало реальностью. Самой настоящей реальностью. На лодке и в самом деле могли оказаться наркоторговцы с наркотиками. А он — вместе со всеми остальными, конечно, — проведет рейд и досмотрит ее. Вот это уже дело, о таком в газетах пишут. А если пойдет игра по-крупному, можно и в телевизор попасть. Вот ради чего он потел все эти годы, что оттрубил в форме, — ради своего звездного часа. А час этот пришел без предупреждения, и Томми его чуть было не прохлопал.
По комнате пронесся гул. Другие полицейские, не имевшие никакого касательства к расследованию, и те почувствовали повисшее в воздухе напряжение и подняли
Томми услышал, что Джанин задержала дыхание.
Хиллари ощутила тень дурного предчувствия. Полицейский рейд — дело хорошее, громкое, куча лестных репортажей на местном радио — но что, если эти, на «Кракене», вооружены? Облом ведь не сам с собой покончил и прыгнул в шлюз. Один из главных подозреваемых — большой мастак по ножам, любого на ленточки нарежет. А если Флетчеровы братки вооружены огнестрелом? Да хоть бы и старыми добрыми кастетами, этого хватит.
Хиллари однажды видела, как женщине-констеблю вдребезги разбили кастетом челюсть. К этому моменту Хиллари уже двенадцать дней ходила в патрулирование, и вот тогда это произошло. Та женщина забрала страховые выплаты до последнего гроша, и поминай как звали. Устроилась, наверное, в какую-нибудь тихую славную библиотеку. Да и кто бы ее за это осудил? Ей и без того пришлось много месяцев подряд питаться через трубочку, потому что челюсть держалась на проволоке.
Впрочем, Хиллари и сама понимала, что страх ее имеет в своей основе строгий расчет. Она не потеряла голову от ужаса. Она понимала, что, будучи старшей по званию и вдобавок женщиной, останется в стороне от любой заварушки. Да и потом, ей уже случалось быть битой. Этим ее было не удивить. Полицейский она или нет? Всякий, кто дожил на этой службе до сорока, прекрасно знал, как прикрыть в драке самое дорогое.
А вот за Джанин Хиллари действительно боялась. Сержант была еще очень молода и, по правде говоря, зеленовата. Кроме того, такие, как она, вечно лезут в самое пекло, не замечая ничего вокруг, отчего могут серьезно пострадать. Хиллари знала, что значит служить в полиции и быть при этом женщиной. Вечно доказывать и себе, и мужикам вокруг, что ты не трусиха. Что ты справишься и за себя, и за того парня. И куда может завести это стремление — Хиллари тоже знала очень хорошо.
Еще больше, чем о Джанин, она волновалась о Томми.
Простой констебль, и к тому же здоровяк, каких мало, он неизбежно окажется в первых рядах. Просто по умолчанию, а он, конечно, и спорить не станет. Но если среди головорезов Флетчера найдется хоть один расист, Томми Линч немедленно станет для него мишенью номер один.
А впрочем, что толку сидеть и дрожать. Дело должно быть сделано. А уж если на лодке и впрямь обнаружится солидная партия наркоты, и если ее путь удастся проследить до Флетчера…
Мэл сиял, словно кот, которому пообещали канарейку под взбитыми сливками.
Реджис и его сержант тихо о чем-то совещались. Словно почувствовав ее взгляд, Реджис поднял глаза и посмотрел на Хиллари. На какое-то мгновение Хиллари пришла странная мысль: из всех копов в этой комнате только они двое понимают, что происходит на самом деле. Реджис посмотрел испытующе, словно бы с удивлением, а затем медленно кивнул.
Почему-то у Хиллари стало тепло на душе.
Отмашку дали, когда Томми уже отчаялся чего-либо добиться. Судья упорно не желал выдавать ордер на обыск, полагая, что предоставленные ему основания неубедительны. Но кто-то — то ли Маркус Донливи, то ли кто-то из начальства в наркоконтроле, — поднял старые связи, и ордер был выписан.