Убийство на острове Марты

Осборн Дэвид

Она задыхалась.

— Это было страшно, Маргарет, мне никогда этого не забыть. — Она передернула плечами, будто отгоняя ужасное видение, затем продолжала: — Первое, что мне пришло в голову: наверно, коровы шли через ворота, а он перелезал стену по приступкам [8] и упал. Похоже, из стены под его ногами выпал кирпич, Оуэн потерял равновесие и напоролся на вилы, а потом доплелся до дерева, оперся о ствол и умер. Я побежала в дом и вызвала полицию. Телефон установлен внизу в кухне. Когда я звонила, вверху что-то стукнуло. Не знаю, что это было, может, ставень хлопнул под ветром, а может, одна из кошек Фулера

спрыгнула со шкафа. В то время я даже не испугалась, не подумала, что там может быть убийца: мне и в голову не приходило, что Оуэн убит. После насильственной смерти Розы и Артура это выглядит неправдоподобно, но это факт. Только позднее, когда полиция пришла к выводу, что несчастный случай исключается, я осознала, что убийца в тот момент мог находиться в доме, одновременно со мной. Когда следователь, задавший мне свои десять тысяч вопросов, наконец отпустил мою душу на покаяние, я села в своей пикап и помчалась куда глаза глядят.

8

Речь идет о сооружении в виде двух высоких ступенек, с помощью которых перебираются через ограду пешеходы.

— Я звонила тебе.

Она слабо улыбнулась.

— Я была далеко — может, у Южной набережной, а может, у порта. Мне необходимо было разрядиться перед сном.

— Но что заставляет их думать, что это было убийство?

— Маленькая деталь, как обычно, — ответила Эсси. — Оуэн, видно, стоял, опершись о дерево, когда вилы проткнули его; кончик одного из зубьев воткнулся в дерево, примерно на дюйм, и сломался. Полицейские его обнаружили. Убийца, видать, ударил так сильно, что пригвоздил Оуэна к дереву. Бедняга, как мне представляется, висел на вилах, пока не умер, и тогда, под тяжестью его тела, кончик обломился.

Она снова помолчала с минуту, затем проговорила:

— Я и представить себе не могла, Маргарет, через что ты прошла тогда, — до тех пор пока это не случилось со мной самой. Меня не покидает мысль, что убийца находился рядом со мной в тот самый момент, когда я обнаружила содеянное им злодеяние. Мне все время кажется, что он и сейчас все еще где-то здесь и следит за мной, за каждым моим шагом. У тебя нет такого чувства, что ты выставлена на его обозрение?

Я ее понимала очень хорошо.

— А что Фишер? — спросила я. — Какие он задавал вопросы?

Эсси оживилась при этих моих словах и даже улыбнулась.

— Ну не дурак ли? — сказала она тоном прежней Эсси. — К концу допроса, надеюсь, он потерял всякое желание встречаться со мной в ближайшем будущем. Лейтенант заставил меня повторить каждый шаг, все, что я делала, — с того момента, как въехала во двор. «Покажите мне все!» Такой подонок! «Ну так вот же тебе! — подумала я. — Получай то, чего хотел». Я водила его из дома в сарай, оттуда к цыплятам и в свинарник, растянув десять минут поисков Оуэна на два часа и доведя Фишера до белого каления. После этого я начала делать вид, что упустила что-то. «Ах, простите, лейтенант, совсем забыла: в курятник я заходила не один раз, а два». И упорно воспроизводила все заново, вплоть до мельчайших деталей, показывая все в натуре: поднимала загородку птичника, открывала дверь — одним словом, «показала все», как он требовал.

Я начинала опасаться, что со мной повторится та же история — Эсси никогда не кончит свой рассказ. Пора было его прервать.

— Есть у полиции какая-то версия убийства?

— Нет, — ответила она, — если не считать самую простую и очевидную — Оуэн мог напасть на след убийцы, выследить его. А может, знал с самого начала.

— И шантажировал его,

как Хестон. Ты это хотела сказать?

Она пожала плечами.

— Не обязательно шантажировал. Оуэн ведь очень специфический субъект. Ему, видимо, просто доставляло удовольствие знать что-то и интриговать при каждом удобном случае.

Она, вероятно, была права. Оуэн действительно был из тех, кому приятно держать дамоклов меч над чьей-то головой, и не обязательно корысти ради, а просто из желания помучить. Не без опаски я задала новый вопрос, вертевшийся у меня на языке.

— Фишер, по-видимому, все еще подозревает Элджера?

Эсси явно почувствовала себя неловко.

— Да, — сказала она. — Боюсь, что это так, хотя и не уверена, что остальные — Эстелла, Фрэнсис и Саманта — имеют алиби, а это едва ли не единственное, что важно для суда. Фишер мне ничего не говорил и не скажет.

— Ты не высказывала ему предположений о возможной подмене?

— Твоя излюбленная теория? Говорила…

— А он что?

Она заколебалась.

— Маргарет, к чему это…

Я не дала ей закончить фразу. Не будучи в состоянии рассказать ей о том, что я видела фотографию мертвой Грейс и убедилась в факте подмены, я буквально бесилась.

— Что он сказал? — Я почти кричала на Эсси.

Удивленная, она уступила.

— Боюсь, что он ничего не сказал, он только улыбнулся.

Я промолчала, поняв в этот момент, что надо идти к Фишеру и выложить ему все, независимо от того, как я к нему отношусь, и не боясь наказания за сокрытие информации. Это необходимо: предубеждение против Элджера все растет, что в конце концов может его погубить, если полиция направит свои усилия не на поиски настоящего преступника, а на подтверждение своей версии.

Другой важный аргумент в пользу визита к Фишеру был связан с Эсси, которая не уставала твердить, какая страшная опасность будет мне грозить, если только убийца узнает о моем расследовании. При этом она забывала о себе. Разве сама Эсси не подвергается теперь такой же опасности? Ее посещения своих участков, расположенных в непосредственной близости от усадьбы «Марч Хаус», к добру не приведут, если убийца заподозрит, что ей известно что-то такое, о чем она на самом деле не имеет понятия.

Я представила себе, как Эсси лежит среди своих экзотических растений, убитая самым невероятным способом. Тот, кто утопил женщину, задушил одного мужчину и пронзил вилами другого, способен на все. Если с Эсси что-то случится из-за того, что я не свяжусь вовремя с полицией, я себе этого не прощу.

Меня мучило чувство вины из-за нарушения данного ей слова и сокрытия истинной цели моей поездки в Бостон. Оставалось надеяться, что Эсси не заметила моего состояния.

После ленча я поехала домой, в Эдгартаун, и остановилась возле книжного магазина за углом. Питер отпросился на несколько минут, вышел ко мне и сел в мою машину, стоявшую в тени высоких вязов, которыми была обсажена тихая улочка с домами, построенными в колониальном стиле. Я рассказала ему о том, что произошло и что намерена сделать.

Он согласился, что это действительно необходимо.

— Почему вы не хотите, чтобы я подавал вам мячи во время игры? — усмехнулся он.

— То есть?

— Почему бы не разрешить мне пойти к Фишеру и все ему рассказать?

— Но ведь вы не ездили в Бостон!

— Откуда ему это известно? И кроме того, я не собираюсь открывать ему источник информации. Я только подам ему идею.

— А они замучают вас допросами, если не возьмут под арест.

— Ну, не думаю, — засмеялся Питер. — Они могут выместить свою злость на мне каким-то другим способом, но до ареста дело не дойдет.