Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?
Шрифт:
Дюваль тоже встал с кресла.
— Нет, как врач, я не могу этого допустить, — решительно возразил он.
— А я, как полицейский, буду настаивать на своем.
— Ну что ж, — вздохнул Дюваль, — в таком случае, господин старший инспектор, я должен кое-что сообщить вам. Я был с вами не до конца искренен.
— И?..
— Да. Теперь, конечно, мне стало понятно, зачем эта бедная женщина так поступила. А я-то вообразил себе, что все произошло по чистой случайности.
— О чем вы говорите?
— Не далее как сегодня утром Долли пыталась
— Но она не умерла?!
— Нет. — Дюваль немного помолчал. — Может быть, ввиду того, что вы только что нам рассказали, было бы лучше, если бы она действительно довела задуманное до конца. Но я сделал все возможное, чтобы она выжила.
— И как же она пыталась распрощаться с жизнью?
— Самым обычным способом. Передозировкой снотворного. Я зашел к ней вскоре после того, как ее привезли сюда и устроили в комнате наверху. Она уже находилась в коме, а рядом с кроватью валялся пустой пузырек от таблеток. Естественно, я предпринял все, что на моем месте сделал бы любой другой врач. Когда приехала доктор Мэссингем, Долли все еще спала, и я не стал ничего говорить об этом случае. — Он снова немного помолчал, прежде чем продолжить рассказ. — Наверное, она и сейчас спит. Но вы, конечно, можете пройти наверх и сами в этом убедиться. Она еще не в том состоянии, чтобы отвечать на ваши вопросы.
— И все же мне хотелось бы посмотреть на нее, — не отступал Генри.
Дюваль проводил его из гостиной наверх. Эмми и Вайолет последовали за мужчинами. На верхней ступеньке лестницы Дюваль неожиданно остановился и обратился к Вайолет:
— Но мы забыли, что сегодня суббота!
— И что? — непонимающе произнесла Вайолет.
— Все это не очень приятно, — уклончиво начал Эдвард, — и тебе совсем не обязательно идти в комнату к больной. Жизнь, в конце концов, продолжается. А ты, как мне помнится, собиралась отправиться в деревню, чтобы закупить продуктов на выходные. Завтра, не забывай, все магазины будут закрыты. Мне кажется, сейчас самое время поехать в деревню. Возьми мою машину.
— Хорошо, Эдвард, — безропотно согласилась Вайолет.
— Кстати, не забудь навестить доктора Мэссингем в гостинице и попрощаться с ней. Если, конечно, она уже оттуда не съехала.
— Хорошо, Эдвард, — так же послушно повторила Вайолет. Как бледное угрюмое привидение, она беззвучно спустилась по лестнице и вышла из дома. Остальные трое прошествовали в Черную комнату. На пороге доктор Дюваль снова замешкался, словно никак не мог справиться с дверной ручкой. Но наконец все вошли в новую спальню Долли.
Здесь все было так, как раньше описывала Сара. Темно как в могиле, и только тоненькие лучи солнца пробивались сквозь щели между занавесками, освещая черные обои на стенах этого склепа. Долли лежала под черными простынями, напоминая больше восковую фигуру, нежели живого человека, и тяжело дышала. Генри подошел к кровати и поднял ее натруженную мозолистую руку. Ладонь оказалась холодной и влажной, но Долли не пошевелилась.
— Бедняжка! — громко произнес Генри. — Теперь я понимаю,
Эдвард Дюваль неопределенно пожал плечами:
— Дайте мне подумать. При условии, что ей будет обеспечен надлежащий уход и лечение, она, конечно, должна поправиться. Но кто может это гарантировать? В общем и целом она сильная и здоровая женщина, правда, ослабевшая из-за болезни. Так что, подумав, я, наверное, отвечу все же, господин старший инспектор, что не могу вам с точностью сказать, остается ли угроза ее жизни или нет.
— А если она умрет, доктор Дюваль, не будете ли вы чувствовать себя несколько… неуютно?
— Конечно, нет. Разумеется, я сообщу патологоанатому все то, что рассказал вам. А именно то, что она собиралась покончить жизнь самоубийством. И Вайолет подтвердит это. Моей вины в ее смерти не будет.
— И все же вас спросят, почему вы не предупредили об этом врача.
— Мой дорогой друг, не забывайте, что я сам врач и сделал все возможное, — сухо улыбнулся Эдвард.
— Но не могли ли врачи в больнице сделать для нее нечто большее?
— Конечно, нет.
В наступившей тишине все услышали звук мотора и скрип шин. Очевидно, к дому подъехал автомобиль. Генри подошел к окну, слегка отдернул шторы и выглянул во двор. Затем, повернувшись к Дювалю, заметил:
— В любом случае мы все будем надеяться на ее выздоровление, правда же? Но вы, доктор, можете больше не считать себя ответственным за здоровье Долли.
— В каком смысле, господин старший инспектор?
— Сюда только что прибыла карета «скорой помощи». Так как Долли плохо себя чувствует, я решил, что будет лучше переправить ее в больницу под охраной полиции сразу после того, как я тщательным образом допрошу ее. Я не мог предположить, разумеется, что она окажется в бессознательном состоянии, и все же мой поступок оказался мудрым.
Внизу настойчиво заверещал дверной звонок.
— Наверное, доктор, будет благоразумно спуститься в холл и впустить медиков. И предупредите их, что понадобятся носилки.
— Я не могу позволить вам даже прикасаться к моей пациентке! — нахмурился Дюваль.
Генри, продолжая спокойно стоять на месте, внимательно посмотрел на Дюваля, но обратился к супруге:
— Эмми, милая, пойди, пожалуйста, открой…
Ничего не отвечая, Эмми тихо выскользнула из комнаты и притворила за собой дверь. Доктор Дюваль проводил ее взглядом и, улыбнувшись, произнес:
— Что ж, неплохо сработано, господин старший инспектор. Конечно, все это претит мне как представителю медицины, но я вынужден принять неизбежное. Однако я на этом не успокоюсь и буду вынужден написать официальное заявление.
— Какое такое заявление?
— И потребую, чтобы вы его подписали. В нем я укажу, что мисс Ундервуд-Трип была вывезена из дома против моей воли, так что ответственность за ее здоровье теперь полностью перелагается на вас.
— С удовольствием подпишу эту бумагу, — согласился Генри.