Убийство Принца Оборотня

Сагер Клэр

Несмотря на высокую температуру ванны, у меня вернулись мурашки по коже.

Если я не сделаю этого сейчас, кто знает, когда у меня будет еще один шанс? И чем дольше я ходила со всем этим сдерживаемым желанием, тем больше я ловила себя на мысли, что мне интересно, как ощущается его член. Чем больше я думала об этих вещах, тем ближе была к тому, чтобы взорваться и действовать в соответствии с ними в момент сдерживаемого безумия.

Медленно, очень медленно я подняла руки вверх по своей грудной клетке. Каждый вдох поднимал мои груди из воды, оставляя их гладкими

и влажными, блестящими от влаги, слегка охлажденными прохладным воздухом.

Он наблюдал за моими успехами, каждый угол его лица был прикован ко мне. Охотничий кот, выслеживающий свою добычу.

Наконец, я обхватила свои груди, позволив соскам проглядеть между пальцами.

Между приоткрытыми губами он испустил долгий вздох. Он кивнул так слабо, что, возможно, не осознавал, что делает это.

Когда я сжала, зажав соски между пальцами, это приподняло меня и заставило его прикусить губу.

— Хорошо, питомец. Приятно ли это?

Я провела кончиками пальцев по тугим вершинкам, мое прикосновение было скользким от масла, покрывающего поверхность воды. Тепло пульсировало во мне, скапливаясь между ног. Даже в воде в ванне я могла сказать, что там собралась моя собственная влага.

— Да. — Удовольствие сорвало мой голос, сделав его низким и хриплым. Я опустила руку ниже.

— Я не говорил тебе останавливаться. Ты должна повиноваться своему хозяину.

Я стиснула зубы, но он только улыбнулся.

— Доверься мне, маленькая птичка.

Я выгнула бровь, и он мрачно усмехнулся.

— По крайней мере, в этом. Оно того стоит. Я обещаю. Ты подчинишься?

Откладывать удовлетворение было бы лучше. Я знала это. И я ненавидела то, что он это делал. Как бы мне ни было больно, я кивнула.

— Да.

— Хорошая девочка. А теперь продолжай.

Поэтому я продолжала дразнить свои соски, дыхание становилось все более грубым, твердым, учащенным под пристальным взглядом принца.

Когда я выступала, внимание публики доставило мне крохотное удовольствие. Я была слишком оцепеневшей для чего-то большего. Но это — его пристальное внимание обострилось до того, что он касался меня так же, как его когти и клыки.… это соответствовало удовольствию от любого прикосновения.

— Вот и все. Я думаю, теперь ты готова, не так ли? Я уверен, что ты совершенно мокрая и изнываешь от желания.

Так и есть. Мой центр пульсировал, нуждаясь и желая. Каждый мускул напрягся. Каждый нерв сосредоточился на верхушке моих ног, удивляясь, почему им так ужасно пренебрегают.

Мне стоило большого труда медленно провести рукой вниз по животу, а не зарываться между бедер. Но с каждым пройденным мной дюймом принц наклонялся на дюйм ближе. Когда я раздвинула ноги, упираясь ими в бортики ванны, он слез с табурета и встал на колени в изножье ванны, оцепенев.

Его взгляд первым коснулся меня, горящий и яркий. Чистая вода без пузырьков позволила ему увидеть все. Он прижался к краю ванны — единственный способ подобраться ближе — это забраться внутрь.

Я сделала паузу, ужасная улыбка растянула мои губы, когда я увидела, что он так поглощен, а затем я позволила

своему среднему пальцу скользнуть вниз по моему центру.

Ударные волны поглотили меня, выгибая спину. Поддразнивание сделало свое дело — я была скользкой, и одно это прикосновение заставило меня задрожать, хотя обычно я никогда не получала столько удовольствия так быстро. Я не хотела зацикливаться на том, что еще меня возбудило.

Не тогда, когда он пялился на меня с таким бесстыдным желанием.

Это само по себе было приятно. Очень часто люди, которые просили о приватных выступлениях, как бы извинялись за них. Они хотели меня, хотели секса или щекотки, но также ненавидели себя за это. Их стыд испортил мне удовольствие, как будто мне тоже должно быть стыдно за то, что я делюсь своим телом.

Но мне не стыдно.

Но во взгляде принца ничего этого не было. Я не была уверена, что стыд вошел в его лексикон. Как бы он ни презирал меня, он хотел меня, и его ненависть только усиливала это желание.

Это заставило меня улыбнуться, когда я снова провела пальцем по тому же маршруту, прежде чем скользнуть им внутрь. Тихий звук вырвался у меня при мимолетном входе. Хотя и не полнота. Это была одна из тех вещей, которые прикосновения к себе не могли дать — эта растягивающаяся полнота, ощущение наполненности настолько полно, что я больше не могла этого выносить. На ум пришел образ его члена. Я, конечно, не смогла бы выдержать большего, но я бы насладился этим испытанием.

Кожа горела, я испустила вздох, который был почти смехом, и взгляд принца метнулся к моему лицу.

— Что смешного, питомец?

Не то чтобы я представляла, как он трахает меня. Я бы не призналась в этом, пока мой палец кружил по клитору и погружался внутрь снова и снова.

— Тот факт, что я нарушила твои планы. Ты думал, что я буду слишком смущена, чтобы сделать это. Что это сломает меня. Но посмотри. — Я расправила складки и приподняла бедра, и, конечно же, он не мог не посмотреть.

Он выдохнул с улыбкой. Не похоже на человека, который проиграл.

— О, моя дорогая Зита, ты все неправильно поняла. Я сказал тебе, что это твоя награда, и я это имел в виду. Я хочу, чтобы ты кончила, и я хочу видеть, как ты доставляешь себе удовольствие, что тебе нравится. Я хочу слышать звуки, которые ты издаешь. Я хочу видеть, как твое тело распадается на части. Я хочу знать точные складки, которые образуются между твоими бровями, когда они сходятся на макушке. — Он вытащил забытую губку из ванны и выжал ее, когда подошел ко мне. — Покажи мне.

Я нахмурилась, глядя на него, прерывисто дыша и затягиваясь сильнее.

Он только провел губкой по моей груди. Ее легкая шероховатость натирала мои соски, делая их более тугими, твердыми, воздействуя на мои нервы.

Я прикусила губу, чтобы не издать ни звука. Я бы не доставила ему удовольствия узнать, что он добавил к моему.

— Я думаю, тебе нужен еще один палец, милая, не так ли? — Прикрыв глаза, он лениво улыбнулся, его взгляд переместился с моих сисек, когда он внимательно намыливал их, на руку у меня между ног.